Восток - дело тонкое

Кортеж

Владивосток - океанский порт, Золотой Рог вечно переполнен военными кораблями, торговыми и рыболовными судами. Во владивостокских магазинах времен моих первых экспедиций на прилавках лежала чавыча и вкуснейшая рыбка горячего и холодного копчения – пристипома, название которой было источником бесконечных шуточек. Потом постепенно все это исчезло… А пока не исчезло, моряки, возвращающиеся с рейса двигались по городу с шиком: на первом такси – сам, на втором – его фуражка, а дальше – девки, в количествах, зависящих от служебного положения и доходов. Потом вся компания заваливалась в ресторан «Золотой Рог» или что-нибудь подобное, где и гудела до истребления большей части заработанного.

Конспирация

Уже в конце 70-х в очередной дальневосточной экспедиции я познакомился с одной семьей – муж с женой, трое детей. Мать семейства носила достаточно необычное имя и родом была с одной из южных окраин России. Вот в общении с ними случился эксцесс, который я крепко запомнил. Будучи у этой семьи в гостях, я невзначай назвал их сына, совсем маленького мальчика, по имени-отчеству и был резко оборван, а мальчику тут же напомнили, как правильно зовут его папу. Оказалось, что для южных родичей был выдуман несуществующий отец с «правильными» именем и фамилией. А мальчика приучали называть их, когда его спрашивали, как зовут его папу, хотя родной и любящий отей был рядом. Для семьи жены его не существовало. Расчет был на то, что Восток - Дальний, достаточно дальний, чтобы родичей занесло в гости, а мама с сыном, выбираясь в европейскую часть страны, периодически их посещала. И все обходилось...

Все спокойненько

Тогда же примерно во Владивостокском Тихоокеанском институте биоорганической химии случилась трагедия – взорвалась установка по перегонке петролейного эфира и подожгла коридор 4-го этажа. От горящего линолеума пошел удушливый дым. Сотрудники на 5-м этаже были отрезаны от основной лестницы огнем и дымом, а аварийный выход перехватывала железная дверь в лабораторию, в которой велись какие-то закрытые исследования. Как всегда у нас, подъезды к дому были загромождены, пожарные не могли подать лестницы, брезенты, в которые ловили прыгающих, прогнили, и ребята их пробивали… Погибли трое, в том числе мой добрый приятель, многие получили тяжелые травмы.

После того, как пожар потушили, стены наскоро покрасили, а директор института академик Еляков приказал сотрудникам сидеть в выгоревших лабораториях, ничего не делая, чтобы можно было доложить, что последствия устранены, и нормальная работа восстановлена… Подлость была в том, что лаборатории были заражены ртутью из вакуумных насосов, разрушившихся при пожаре, и всем это было известно.

Большой салют

В начале 90-х началась эпидемия пожаров на артскладах, вернее, тогда такая информация стала проникать в СМИ. Про такое событие во Владивостоке мне рассказывал живущий там друг. Пожар начался на складах ТОФ, сначала было весело, потому что рвались хранившиеся там же салютные заряды, и дети бегали на этот аттракцион смотреть. Потом, правда, пошли взрывы артвыстрелов, осколки стали залетать аж на улицу Русскую, и детей из домов выпускать перестали да и взрослые старались держаться оттуда подальше.

Гибель «Гайдара»

На базу Витязь нагрянула комиссия планово-финансового управления Дальневосточного отделения Академии Наук. Проверка прошла в обычном стиле, и так получилось, что на обратном пути рейдовый катер «Аркадий Гайдар», обслуживавший морские станции ДВО, сел на скалу у полуострова Гамова, разделяющего залив Петра Великого и залив Посьета, и вскоре затонул. Комиссия и экипаж кое-как добрались до берега, а потом витязьских водолазов заставили погружаться и с риском для жизни лезть в салон катера – искать портфель с актом проверки и финансовой документацией, оставленный там комиссией.

Истребитель

Тогда же во Владивостоке я слышал историю о том, почему одно из научно-исследовательских судов ДВО АН СССР называют истребителем подводных лодок.

НИС возвращался из дальнего плавания и уже находился в виду Владивостокских маяков, эхолот при плавании в знакомых водах при известных глубинах за ненадобностью отключили. Внезапно, в паре миль от входа в Золотой Рог команда ощутила удар в подводную часть корабля…

В тот же самый день из испытательного плавания возвращалась подлодка Тихоокеанского флота, ходившая на какие-то сильно секретные испытания, а потому с добавлением испытателей и инженеров. Испытания прошли гладко, какое-то очередное «изделие» должно было начать свой смертоубийственный путь под флагом советских ВМФ, и по этому случаю комсостав подлодки вместе с испытательной командой в центральном посту все это отмечали. И как-то так получилось, что лодка в подвсплытом состоянии, едва не скребя рубкой поверхность воды, двигалась строго поперек главного судового хода в Золотой Рог. Вот в рубку и впилил килем НИС. Инженеры и комсостав погибли мгновенно…

Как тогда рассказывали, ситуацию несколько облегчало то, что один из офицеров подлодки набрался очень быстро и отправился отдохнуть к носовым торпедным аппаратам. Когда произошло столкновение, хмель с него слетел мгновенно, он сумел организовать оставшихся в строю и выбросить лодку на мель. Потом в течение нескольких дней с помощью водолазных колоколов из носовых и кормовых отсеков сумели вывести на поверхность много матросов.

***