Биофак разных лет
Безумство храбрых
Профессор Всеволод Яковлевич Бродский, известный цитолог (он ее читал и нашему курсу), ныне - мой коллега и сосед по этажу в Институте, рассказывал за совместным кофе про то, как его однокурсник, уже полулегендарный, Сима Эльевич Шноль сдавал экзамен профессору Курсанову (где-то сразу после войны).
Среди студентов профессор характеризовался двумя принципиальными чертами: он был крайне скуп на оценки, а на столе во время экзамена держал тарелку с мандаринами, которые использовал в качестве приправы к поедаемым студентам. Сима Шноль, отличник и бесстрашная личность, отправился сдавать первым. Все же и он, видимо, изрядно нервничал… Такой вывод все сделали когда увидели, как он уселся за стол к профессору и прежде, чем тот успел среагировать, и еще не начав отвечать, сцапал мандарин из профессорской тарелки и стал его есть…
Параллельно он все-таки начал и ответ завороженному мэтру. Покончив с первыми вопросом и мандарином, студент Шноль оприходовал из тарелки второй мандарин и приступил к следующему вопросу. Аудитория млела в благоговейном ужасе.
В памяти профессора Бродского не сохранилось, сколько всего мандаринов сожрал у профессора Курсанова студент Шноль, но, как сказал Всеволод Яковлевич, оценку он все же заработал максимально возможную – «хорошо».
Шноль как персональный домкрат
Еще одна история, рассказанная Бродским про Симу Шноля совсем уж фантастична. Сима Эльевич, уже в зрелых годах, якобы столкнулся с «Запорожцем» с результатом, нестандартным настолько же, насколько нестандартен сам Сима Эльевич. Каким-то образом он отделался сравнительно легко – ему отдавили ногу, а вот псевдоавтомобиль удивительным путем в результате столкновения с гигантом советской биологии сумел перевернуться… Впрочем, и Шноль – фигура уже более легендарная, чем материальная, и «Запорожец» - нечто из волшебных сказок и творчества Гоголя…
Минус на минус
На первом же практикуме по количественному анализу, который проходил на Химфаке, я основательно напортачил: сначала пролил часть раствора на стол, а потом на последней стадии выделения соли по невнимательности взял вместо беззолевого фильтра обычный. Когда понял свою ошибку было уже поздно… После таких приключений тщательность взвешивания уже не имела такого значения, но я ее все-таки проявил (хотя бы в этом!) и, абсолютно ни на что хорошее не надеясь, побрел со своей цифрой в лаборантскую. Каково же было мое удивление, когда вместо заявления, что мне все придется переделать, химичка согласно кивнула головой и зачла задачу. На мой робкий вопрос, насколько полученный мной результат совпадает с заданным, мне было отвечено, что до второго знака за запятой…
В борьбе обретешь ты право свое
При распределении летом 72-го наша подруга Леночка получила направление на Беломорскую биологическую станцию. Как и все мы, она отправилась за расчетом в биофаковскую бухгалтерию. Ей полагались отпускные и подъемные, поскольку предстояло ехать за тысячу километров от дома, однако выписали ей только отпускные и на билет в один конец. На Леночкины возражения по поводу отсутствия подъемных ей ответили, что раз у нее сохраняется московская прописка, они ей не положены.
Леночке предстояло везти на ББС немалый груз, да и вообще положенные два месячных оклада были по тем временам немалыми деньгами, и она отправилась в Главное Здание к университетскому юрисконсульту. Тот ей за пару минут объяснил, что с ней творят беззаконие, поскольку, если на пути к новому месту работы требуется пересечь границу населенного пункта, подъемные выплачиваются обязательно.
С этой информацией Леночка вернулась в биофаковскую бухгалтерию и только успела произнести: - Я была у юрисконсульта… - как кассир уже начал отсчитывать зажиленные подъемные. Всё-то они прекрасно знали, просто рассчитывали, что у выпускницы не хватит настойчивости все выяснить а тогда деньги попадут в фонд экономии, из которого выплачивали премии административному персоналу, сиречь той же бухгалтерии…
Предмет интереса
Практикум по зоологии беспозвоночных на Чашниковской биостанции заканчивался недельным циклом гидробиологии. Группа физиологов попалась в лапы дамы, которая несколько удивила… эээ… бедноватым для преподавательницы МГУ лексиконом и простоватым обращением с родным языком. Фраза, с которой начинался каждый рабочий день и которую навсегда запомнила группа, звучала так: - А теперь идем на пруд на предмет планктона…
Почему-то нас это безумно веселило.
Профессиональные фамилии
Когда мы проходили гистологию практикум нашей группы вели сотрудницы кафедры Шубникова и Шорникова, у которых фамилии будто нарочно подобраны к этой науке (о биологических тканях)…
***
