Сайт Юрия Борисовича Шмуклера
О себе Эмбриофизиология ЦСКА Из дальних странствий воротясь Семейные обстоятельства Бреды и анекдоты О времени Старый сайт
Публикация материалов сайта без ссылки на источник запрещена

Здесь будут появляться футбольные тексты. Прежние футбольные публикации можно найти здесь.

 

Блог

 Facebook

 

История болезни коня-ученого 2.1

Конь-ученый

ЧАСТЬ 29. От Балтийского до Японского

Гол Дзагоева

ССЫЛКИ в ЭТОЙ КОЛОНКЕ ИСПРАВЛЕНЫ и РАБОТАЮТ!

Предыдущие публикации по теме

02.01.2024 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 6. Лужники Серые мундиры

30.12.2023 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 5. И уверенность в победе…«Враги» и «друзья»Открыт закрытый «порт пяти морей»

26.12.2023 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 4. А я и сам болельщик и Год великого перелома

24.12.2023 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 3. Первые шаги в самостоятельность и Наш Динамо-стадион

22.12.2023 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 2. Гибель богов

21.12.2023 Текст книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Часть 1. Самое начало и По краешку...

16.12.2023 Любимчик. Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0

06.12.2023 Джигит. Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0 Великолепная пятерка

01.12.2023 Человек со стороны. Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0 Великолепная пятерка

28.11.2023 Настоящий полковник. Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0 Великолепная пятерка

23.11.2023 Пионер. Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0 Великолепная пятерка.

22.11.2023 Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Фрагмент четвертый. Лучшие из лучших. Нападающие

17.11.2023 Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Фрагмент третий. Лучшие из лучших. Полузащитники

12.11.2023 Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0.

Фрагмент второй. Лучшие из лучших. Защитники

12.11.2023 Недотерпели

07.11.2023 Две триады и подарок судьбы

30.10.2023 Бутылка с джином, найденная в Песках

28.10.2023 Что было бы, если бы...

22.10.2023 День гурмана

21.10.2023 Из книги "История болезни коня-ученого" 2.0

Фрагмент первый. Лучшие из лучших. Вратари.

 

 

 

Лето 78-го началось для меня на школе по межклеточным взаимодействиям в Бирштонасе. При поселении выявилось социальное неравенство: лекторам предоставили номера в местном санатории, а слушателям – койки в общежитие спортшколы – человек по шесть в комнате. С пламенной речью насчет такого отношения выступил один известный профессор-физиолог, особо упирая на непорядок в сортире его собственного номера, но, после того, как сортир помыли, утих и больше вопрос социального неравенства не поднимал.

А у нас, неостепененных, заселение началось со строгого вопроса местной кастелянши, почему мы к ней обращаемся не на литовском. Объяснение, что за те два часа, что прошли с пересечения нами границы Литовской Советской, мы его выучить еще не успели, ее кое-как остудило, но доброжелательности не прибавило. Холодок в отношении к нам проявился и ночью: был лютый мороз, и единственное, что спасало - это удивительно теплое одеяло, в которое я завернулся, как в спальный мешок, угрелся и заснул. Сплю я обычно беспокойно, а тут проснулся поутру ровно в той позе, в какой заснул - подсознательно себя контролировал даже во сне и не высовывался, чтобы не замерзнуть насмерть.

День был плотно занят лекциями и их обсуждениями, а также походами по местным шашлычным и их заменителям, а по вечерам и ночам участники школы собирались у телевизоров смотреть чемпионат мира по футболу в санатории, где обитали лекторы. В тот раз наша сборная провалила отбор и в финальную часть не попала, так что интерес к играм в Аргентине у нас был чисто эстетический, а не спортивный. Я еще прибаливал за поляков, у которых был очень симпатичный состав в атаке – Бонек, Дейна, Шармах, Лято, но и они не прошли дальше второго этапа. А выиграли аргентинцы, которые не слишком меня впечатлили…Игры затягивалось за полночь, а там еще и «третьи таймы»…

И вот как-то раз прибрел я к своей ночлежке часа в три ночи. Двери, естественно, были заперты в 23.00, и никто не собирался просыпаться и открывать их «оккупанту». Но и оккупант был не лыком шит, да еще и смел не по уму: приметил я, что с перил крыльца можно дотянуться до опоры, в которую по праздникам флаги вставляют, а оттуда, вроде бы, недалеко и до прутьев балкона. Стоя на перилах, дотянулся до опоры, подтянулся на ней, прополз, прижимаясь пузом к стене, вверх, уперся в опору ногой, прополз вверх еще и зацепился за балкон, еще раз подтянулся и достиг-таки своего – оказался на втором этаже.

Вот тут-то и выяснилось, что балкон заперт... Обратной дороги не было – даже с полпьяна это было вполне понятно. В полной уверенности в перспективе мерзнуть на балконе до самого утра облокотился я на подоконник – и упал внутрь дома – не закрытым оказалось балконное окно. Утром, трезво посмотрев на свой боевой путь по стенке, я впечатлился...
***
Потом мы с женой отправились в очередной короткий отпуск, спихнув сына на бабушек и дедушек. Тогда было вполне доступно заказать на три дня гостиницу в каком-нибудь областном центре и осмотреть его, пользуясь максимально возможным советским комфортом. Так, год за годом, мы повидали Ярославль, Кострому, Новгород и Псков. Последний запомнился больше всего необычайно большим количеством сохранившихся древних памятников архитектуры, в первую очередь Спасо-Мирожским монастырем с потрясающими фресками греческого письма XII века. Домонгольская доканоническая живопись, оказалась для меня более привлекательной, чем классика Рублева. Это – самое сильное впечатление от тех наших поездок. А вот Ярославо-Толгский монастырь оставил печальную память – запертый, заброшенный после того, как оттуда забрали детскую колонию. Только из подклета, через дыру в полу мы смогли разглядеть кусочек фрески в куполе…
***
По возвращении в Москву начала свою научную карьеру окончившая институт Танька. Совершенно равнодушная к спорту, моя жена оказалась во Всесоюзном НИИ Физической Культуры и тоже стала носиться по командировкам. За время своей «спортивной» карьеры она успела поработать с конькобежцами, гребцами, баскетболистами, вернее, не с ними, а с их анализами… Сабонис, Белостенный, братья Пименовы, Бажанов…

Самое большое внимание их группа уделяла лыжникам и конькобежцам, и Танька немало времени провела в командировках на Мурманскую лыжню и подобные соревнования. Оттуда она привозила страшноватые рассказы о том, что творится в женских лыжах: способных девочек из молодежки по-быстрому выдавали замуж, иногда ради этого тренер разводился с предыдущей женой, потом подающей надежды по-быстрому делали ребенка, а после восстановления начинали «кормить» фармакологией, да так, что эндокринная сфера менялась иногда необратимо…

Я, конечно, любопытствовал у жены насчет самых известных спортсменов, и Танька очень высоко отзывалась о культурных и доброжелательных конькобежцах-сборниках, рассказывала о том, что чемпионка мира Петрусева держится совершенно особняком от своего мужа-тренера, всегда с командой, а ее сынишку пасут все, кто не бежит в данный момент.… А вот про лидеров женской лыжной команды – Кулакову и Сметанину – многократных олимпийских чемпионок, сказала только, что они никогда и ни за что никаких проб крови их бригаде не сдавали – запирались в своем вагончике и посылали всех подальше…

В один из ее выездов в поле она меня взяла с собой, поскольку, во-первых, мы не хотели проводить врозь очередные выходные, а, во-вторых, мне было любопытно посмотреть на международные соревнования по гребле на байдарках и каноэ в Крылатском. Для начала Танька дала мне задание раздобыть скамейки, на которых они должны были развернуть свое хозяйство по отбору проб крови. Одну скамейку я увел без шума, а во вторую и третью вцепился массажист чешской команды, да еще отматерил меня по-русски. Ну, русскими матюгами меня не проймешь, а вот он от удивления чуть со скамейки не упал, когда я отматерил его по-чешски. Вторую скамейку я упер, воспользовавшись замешательством противника, а третью, по справедливости, оставил – массажисту же тоже работать было надо.
Тот поход на соревнование оставил тяжкое впечатление – когда парни приходили после заездов сдавать кровь, у них из разрывов страшных, в несколько миллиметров толщиной, мозолей текла сукровица. А когда Танька скарификатором пробивала кожу на кончике пальца, кровь оттуда не шла – такой был спазм сосудов! Приходилось парням массировать руку от плеча, чтобы выдавить хоть пару капелек на пробу.

Потом жена ушла в Институт Психиатрии и стала там заниматься проблемой спирта, вырабатываемого самим организмом человека, и ручеек инсайдерской информации о состоянии советского спорта пересох…
***
Приехав на Витязь в августе 78-го, я обнаружил рядом с аквариальной натуральный БТР с балдеющим от скуки экипажем. Говорили, что это из-за прорыва на нашу территорию большого китайского отряда, который частично положили на границе. Кто-то все же ушел в леса и сопки Хасанского района, где и шастал потом недели две, пока их не переловили. А вся станция тем временем подкармливала бойцов, сидевших на сухпайке.

Чайлахян со товарищи отправились на Витязь немного раньше меня. Даром времени Левон Михайлович не терял: он выяснил, что на одном из видов морских ежей – плоском – клетки без особых трудностей можно разделять тонкой стеклянной иглой – толщиной в несколько микрон. Я тоже так научился и уже на второй день работы за один опыт стал нарезать больше клеток, чем за весь прошлый сезон. В тот год, как будто специально, материал был очень высокого качества, и вопрос о том, кто же все-таки прав – мы или Дриш – решился окончательно. Пока экспериментальных «половинных» эмбрионов была сотня, еще можно было дискутировать, а когда более 4000, – уже нельзя.

При таком количестве материала и практически готовой экспериментальной модели можно было поставить на поток опыты, которые меня, собственно, больше всего и интересовали – исследовать химию межклеточных взаимодействий. В первых же сериях я подтвердил едва наметившийся в прошлой экспелиции результат, что серотонин на этой модели может имитировать межклеточный сигнал, а его антагонисты - устранять этот эффект. Дальше пошла систематическая работа по выяснению всех фармакологических моментов процесса. День за днем, по четыре – пять опытов в день, результаты копились серия за серией…

Левон Чайлахян этой частью работы не интересовался, поскольку он был склонен наблюдаемые нами эффекты объяснять различными геометрическими соображениями. А вот приехавший на Витязь позже его коллега – лауреат Государственной премии очень быстро схватив основную идею, принялся ее развивать, а меня учить делать то, что я без всяких его подсказок делал уже третий день. Продолжать изолировать клетки зародышей пришлось под его назойливые поучения – глаза надеты на окуляры бинокулярной лупы, локти прочно уперты в стол, и только пальцы с зажатой в них Г-образной стеклянной иглой, совершают точно дозированные движения, разделяя 70-ти микронные клетки. Даже когда муха, сволочь, садилась на руку или на лицо и там прогуливалась, приходилось терпеть: одно резкое движение, и все результаты изоляции пойдут псу под хвост – изолированные клетки разлетятся и затеряются среди других зародышей… Даже дышать следовало аккуратно.

Жарко, мухи, мне еще минут пятнадцать резать, а великий ученый прямо в ухо зудит… Невыносимо! Когда он мне в третий раз заявил, что «ты, дурак, не понимаешь, что надо папаверин добавить…», я его послал. Говорил в сторону от чашки Петри с зародышами, зажав руки, чтобы не тряхнуть ее, четко и нецензурно сказал, куда ему идти…

Профессор вылетел вон, а я продолжил резать, внутри себя переживая, куда ж это я отправил лауреата Государственной премии…Ничего страшного, часа через два персонаж возник, как ни в чем не бывало, и стал объяснять присутствующим, что орбиты планет Солнечной системы – это круги с точностью детского рисунка, как-то Юпитер вписывается в орбиту Меркурия, что там еще – во что-то еще и т.д. И все это доказывает бытие божье.

У меня, оказывается, сохранилось боевое настроение, и я ему в ответ брякнул, что, де, Вы, профессор, ни во что не вписываетесь, и это доказывает небытие божье.

Совсем уж к концу экспедиции – недели за две до ее окончания – в один из поздних вечеров, придя в палатку усталый после полного дня опытов, я вдруг почувствовал, что заснуть мне будет трудновато – сильно ныл зуб. Я залез в спальник со слабой надеждой, что усталость перешибет боль, вроде бы заснул на некоторое время, но где-то часа через полтора проснулся – болело уже отчаянно, дергало.

Ощущение полной безнадежности – никаких лекарств, даже анальгина, глубокая ночь, и до ближайшего зубодера – десятки километров погранзоны с нулевыми шансами поймать попутку. А я сойду с ума от боли еще до утра.

У меня есть метод, который иногда помогает справиться с подступающей простудой: я внушаю себе, что в области гортани и носа у меня усиливается кровоток, что лимфоциты направляются в пораженную инфекцией область, и даже ощущаю, как там повышается температура. От безысходности я решил попробовать этот метод, хотя и знал, что заговорить зубную боль в принципе невозможно. Тем не менее, я сконцентрировался и стал мысленно усиливать кровоток в десне, вообразил, как она нагревается…

Вот тут заболело так, что я чуть не обалдел! Наверное, только в сходящую с ума от боли голову могла прийти такая здравая идея, что зубы бывают «холодными» и «горячими». Конечно, мой оказался «горячим», реагирующим на тепло! Я немедленно сконцентрировался на новой мысли, и рвущая челюсть боль мне в этом очень помогла – я стал мысленно замораживать всю десну и этот проклятый зуб. Когда я представил себе, как десна покрывается инеем, боль ощутимо ослабела, а еще через несколько минут я заснул без задних ног, потому что зуб не болел, а я в борьбе с ним изнемог и израсходовал все нравственные силы.

Наутро я просыпался со смутным ощущением, что мне срочно надо к врачу, но сначала спросонья не мог вспомнить – почему… Постепенно, с возвращением сознания, я, однако, понял, что зуб не болит совсем, и суетиться нет никакой необходимости. До конца экспедиции зуб меня больше не беспокоил. Это был единственный раз в жизни, когда мне удалось такое.

Я успел получить кучу результатов, а потом пришел тайфун, качество материала ухудшилось, а с ним и производительность опытов упала раза в три. Ничего не поделаешь, пришлось смириться и ждать следующего сезона.
***


Здание, в котором в аквариумах содержали морских животных для экспериментов