Сайт Юрия Борисовича Шмуклера
О себе Эмбриофизиология ЦСКА Из дальних странствий воротясь Семейные обстоятельства Бреды и анекдоты О времени Старый сайт
Публикация материалов сайта без ссылки на источник запрещена
Здесь истории, слишком подробные и важные для меня, чтобы попасть в формат "Бредов и анекдотов", и это истории не столько обо мне, сколько о времени, которое я застал, точнее о времнах, довольно разных. Прежние истории об этом можно найти здесь.

Блог

Facebook
Прежний сайт Прежний сайт
Мангусты и доллар под фонарем ЦСКА
О времени

 

Среди всяких важных бюрократических дел, которые занимают нас в новой стране, есть и сторона, с которой волей-неволей сталкиваешься постоянно – и на улице, и даже дома. Это местные флора и фауна, с которыми предстоит познакомиться и к которым предстоит привыкнуть нашим северным глазам и умам.

Самое очевидное – это всякая зелень. Неизбежные и знакомые по Италии, Испании и Кипру пальмы, здоровенные фикусы – сикоморы и огромные елковидные араукарии, высотой с многоэтажный дом. Довольно красиво и монументально, вообще, зеленых насаждений тут хватает, хотя и понятно, чего стоит вырастить что-то такое в местном климате и на местной почве.

Животный мир Израиля манифестирует себя, в первую очередь, птицами, которым на всех, скажем так, наплевать, и они не скрываются. Больше всего шума от индийских скворцов – майн, они тут всюду и во множестве, а зеленые попугаи, про которых сын говорит, что они орут очень громко, передо мной вели себя скромнее. Одного из них я долго разглядывал из окна: он сидел на водогрейной установке на соседней крыше – он сидел там долго и помалкивал.

Еще один вид птичек замечателен, во-первых, тем, что зовется «бюль-бюль», вызывая в памяти соответствующее «оглы», а, во-вторых, означает на иврите какую-то похабель, мы пока не выяснили – какую именно.
Воздушное пространство над Израилем делят с птицами летучие мыши, которые настолько здоровы, что их правильнее называть летучими собаками, и другие млекопитающие - с моторчиками в задницах а-ля Карлсон, который живет на крыше, но винт не несущий, как у него и вертолета, а толкающий.
(Портреты попугая, бюль-бюля и ниже - мангуста - работы Жени, этот - а-ла Карлсен - моя работа)

Неприятным дополнением для дам является то, что местные тараканы, достигающие в длину 5 – 6 сантиметров, летают… Уже раза три пришлось освобождать жену от такого пугала. Вообще, с местным миром насекомых особенно близко контактировать как-то не тянет под впечатлением от военной подготовки полувековой давности – большинство «резервуаров» и «переносчиков», которые тогда были далекой географической абстракцией, нынче наши близкие соседи.Посмотрим, как мы с ними уживемся.

Вершина эволюционной пирамиды – млекопитающие – в дополнение к летающим мышам представлена нелетающими кошками. Они тут в огромном множестве агрегированы то ли в стаи, то ли в толпы, то ли в профгруппы по поглощению щедро понаставленных мисок с кормом. Неагрессивны, непугливы и проявили это довольно неожиданным образом.

Вечером мы пошли на пляж. Темнеет здесь довольно быстро, и в сгущающихся сумерках глазастый на это дело сын углядел в кустах какое-то движение. Проследив за направлением его взгляда, и я увидел в рассеянном кустами свете фонаря нечто, струящееся вдоль поверхности, хвостатое, сероватое, какое-то размытое из-за маскирующей окраски. Это оказался мангуст – тот, из детских рассказов Житкова и Киплинга, только, оказывается, здоровенный!


Женя, ходящий тут каждый поздний вечер на съемки, на следующий день снова засек этого же персонажа: он гулял, потом совокуплялся с подругой, а потом оба мангуста терпеливо ждали, когда специально обученная тетенька рассыплет кошачий корм по мискам. Когда тетенька удалилась на безопасное расстояние, мангусты вылезли из укрытия и стали жрать муниципальную гуманитарку. Кошки на это – ноль внимания, классовый мир, дружба, жвачка – и это между двумя видами неуживчивых хищников. Вот что изобилие делает!
Завершая обзор встретившейся нам к данному моменту израильской фауны, упомяну, что на нетанийском пляже из тончайшего белого песка в воде не обнаружилось ничего похожего на моих любимых морских ежей, зато меня кто-то чувствительно цапнул зубами под водой – я только хвост виляющий успел заметить…
***

А теперь о делах светских и приземленных. Наше наступление на израильскую бюрократию продолжилось на всех фронтах. Вслед за взятыми с бою полноценными документами теудат зеут, мы совершено без сопротивления получили доступ к израильской медицине, зато у офиса министерства абсорбции, куда мы хотели записаться на прием, услышав, что уже сделавшему это сыну назначили на 29 июня, нас ждал эпический облом: на запертых стеклянных дверях, из-за которых за нами бдительно следил охранник, мы обнаружили объявление на английском и на иврите, что из-за эпидемии и указания начальства офис закрыт до конца Суккота и особого распоряжения. Хм! Суккот в этом году в сентябре… Скорее всего, бумажка висит с прошлого года, хотя, учитывая местную любовь к праздникам – черт его знает…

А вот в единственном маленьком банке, в котором с нами согласились поговорить тут же, не откладывая до мифического «мы вам перезвоним», нас огорошили: деньги, полученные нами за продажу родного автомобиля, мы, скорее всего, внести на свой счет не сможем – банк ограничивает сумму пятью тысячами долларов. На наше огорченное удивление от того, что мы не можем распоряжаться своими деньгами, на которые у нас есть документальные обоснования их происхождения, нам было сказано, что сделать тут ничего нельзя, попробуйте, де, сделать нотариально заверенный перевод документов, и подать прошеньице в руководство банка. Без малейших гарантий, само собой.

Это они так защищаются от сомнительных денег из России. Как когда-то европейские страны понавыдумывали всяких визовых заборов и эскарпов в борьбе с русской мафией, которой на все это было наср…ть, у них моментально образовались свои каналы и подземные ходы. Зато консульские работники, особенно мне запомнились своим хамством британские, получили шикарную возможность оттоптаться на простых российских гражданах.

Банкам так проще демонстрировать свою чистоту, хотя ограничение вкладов пятью тысячами долларов и многодневные проверки – это поиски «доллара под фонарем» - не потому, что он там пропал, а потому что так легче искать.

Вот так – под фонарем – между мангустами и банками и живем.