Бреды и анекдоты (109-я серия) Встречи с Terra medica

Бегущая строка

В Смоленске, куда мы весной 76-го года закатились целой компанией посмотреть город, случился инцидент. Прямо к моим ногам упал человек, первая мысль была – оступился, но с одного взгляда на упавшего – стиснутые зубы, скрюченные руки – стало понятно – это эпилепсия, тонические судороги. В этот же момент у меня перед глазами как будто побежала «бегущая строка» с инструкциями по действиям при эпилептическом припадке: «поместить между зубами карандаш, обернутый носовым платком», «фиксировать голову во избежание травм при клонических судорогах», «следить, чтобы у больного не запал язык». Мне ничего не оставалось, кроме как следовать инструкциям. Вот только рук мне не хватало: голову и плечи я кое-как удерживал, чтобы не дать больному размазать себя по асфальту, а вот руки его оказались на свободе и периодически мелькали вблизи от моей собственной физиономии. Оставалось только уклоняться и подставлять шею, которая в результате оказалась основательно исполосованной…

Наконец, судороги кончились, но у больного началась аура – безумный взгляд, он стряхнул и меня, и мужика, который сел ему во время приступа на ноги, и ломанулся в кусты. Мы – за ним, поймали, кое-как успокоили… Я думал, что эпилептики после приступа засыпают, а, что они такие шустрые – не знал!

Всего кружечку…

После истории в Смоленске я себя считал крупным специалистом по эпилепсии, однако случай в метро «Курская»-радиальная меня в этом разубедил. Мы только недавно получили новую квартиру в Гольяново (в 84-м), и на Курской я пересаживался, едучи с работы. Вот там, в центральном зале, я и наткнулся на двух милиционеров, удерживающих бьющуюся в припадке женщину. Им тоже не хватало рук, ну, я и присел рядом с ними – помочь. Сказал лейтенанту, чтобы не фиксировали жестко конечности и голову, чтобы не повредить, а он огрызнулся, что они сами все знают. Кстати, действительно…

Судороги утихли, и мы попробовали уложить женщину на скамью – хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Как только ее приподняли, припадок начался снова. Когда утих и он, выяснилось со слов больной, что у нее постинфекционный эпилептиморф. В этом случае больной сознания не теряет, но припадок возобновляется от любого беспокойства. Он, правда, возобновлялся и без всякого беспокойства… Минут через двадцать на поезде подъехал фельдшер с «Площади Революции», сделал укол магнезии, но и это только спровоцировало новые судороги. Еще примерно через полчаса появилась «Скорая», могучая женщина-врач потянула носом и сказала больной: - Дура! Куда ж ты пьешь! Тебе же нельзя ни капли!

Больная жалобно заныла, что, де, только кружечку пива… И тут снова началось… Врач сказала, что больную надо забирать, дежурная по станции включила нам отдельный эскалатор, а мы с милиционерами и фельдшером взялись за носилки, я боялся, что, если больную начнет колотить при подъеме, мы покатимся вниз веселеньким комом… Кое-как подняли, но, когда носилки уже стали задвигать в машину, припадок возобновился, и больная заклинилась между ними и бортом, и нам с фельдшером пришлось ее оттуда выковыривать.

Зато, когда я вернулся в метро, контролеры меня впустили бесплатно, а тетенька, которая все время стояла рядом с нами, отдала мне мой кейс, который пришлось бросить во время спасательных мероприятий.

Ищи еще!

Небольшой рост, из-за которого я уже давно перестал переживать, потихоньку стал основой некоторой «мании величия наоборот» - у меня возникло убеждение, что нет такой маленькой дырочки, в которую я не мог бы просочиться. Из-за этого не раз влеплял головой в низкие дверные проемы, считая, что мне склоняться ни к чему.

Пребывая в очередной раз именно в таком заблуждении, я и прыгнул в дверь склада с горы ящиков, которые мы разбирали на институтских авральных работах. Жизнь в очередной раз наказала за самонадеянность – я оказался недостаточно мал, и раскроил себе темя о притолоку. Коллеги отвезли меня на грузовике в 1-ю Градскую – в травмопункт. Там уложили на стол, вкололи обезболивающее и стали шить – шкура издавала при этом противный скрип.

Потом пришлось ходить в Лопаткинскую клинику на перевязки, а через две недели – на снятие швов. Лихой интерн снял повязку, поковырялся в голове, выдернул два шва, и велел убираться. Когда меня шили, голова у меня болела, но работала, так что я твердо помнил, что швов было больше, вот я и говорю: - Ищи еще!

Мы поспорили, и интерн полез ко мне в голову снова. Нашел! Все, - говорит, - иди! Я опять уперся, потому что мне совершенно не улыбалось бороться потом с нагноением, мы снова поспорили, и я опять победил – интерн опять полез рыться у меня в темени. Вот когда он нашел четвертый шов, я успокоился. Как потом выяснилось, я не обсчитался – нитки из головы не лезли…

Марш-бросок

Женьке было шесть, и он чем-то отравился. Мы его поили теплой водой, но это не помогало, и пришлось вызывать «Скорую», а она повезла нас с Кировской не в ближнюю к нам инфекционную больницу на Соколиной Горе, а во 2-ю – в Курьяново. Пока доехали, у Женьки все прошло, но в больнице его оставили, а я минут 30 отвечал на вопросы врачихи, регистрировавшей сына и заполнявшей какую-то безразмерную историю болезни.

Когда все кончилось, оказалось, что час ночи уже миновал, а, следовательно, транспорт уже не ходит. Беда была и в том, что я впервые в жизни оказался в этом Курьяново, и совершенно не представлял себе – в какой стороне Москва, а в темноте не мог найти ни одного приемлемого ориентира… Была мысль пойти вдоль железной дороги в надежде уткнуться либо в центр города, либо в МКАД. Хорошо, что я удержался от этой затеи: потом по карте выяснил, что это ветка – сама кольцевая, вот и ходил бы я по кругу… Выручило то, что невдалеке я приметил свет из открытой двери какого-то присутственного места, которое при ближайшем рассмотрении оказалось отделением милиции. Спасибо ментам – вывели на дорогу, повернули лицом в нужную сторону, и… я пошел… Примерно через километр город кончился – пошла какая-то лесополоса, потом снова заборы промзоны, снова лесок с просекой, по которой протянута ЛЭП, снова заборы. За все это время в сторону центра не прошло ни одной машины…

Где-то через час впереди замаячили кварталы Текстильщиков, а еще через полчаса я выбрался на Волгоградку, и только там поймал попутку, которая минут за двадцать добросила меня до дому, и в полчетвертого утра я добрался, наконец, до койки.

***

Блог

Бреды и анекдоты (109-я серия) Встречи с Terra medica