Блог

В агитбригаду Биофака я попал с характерной для меня жирафьей задержкой – все собирался, собирался, а собрался только на 3-м курсе, хотя там было очень много моих друзей и приятелей. Никаких особых талантов у меня не было, но в хоре пел вторым голосом, играл в сценках, а еще меня пристроили в лекторы по международному положению. Подполковник Чернеев по знакомству организовал билет общества «Знание» и пробил разрешение на пропуск в политкабинет в ГЗ, где можно было читать сборники «белого» ТАСС и листы «черного». Я там основательно поживился информацией.

В тот поход зимы 70-го режиссер с Центрального телевидения поставил с нами публицистический спектакль «Звезда и полосы» или в просторечии – «Америка», о язвах заокеанского общества – расовой сегрегации и вьетнамской войне, с декламацией, песнями и хором. В спектакле звучал гимн США в русском переводе и речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта».

- У меня есть мечта… Что мои четверо маленьких детей будут жить в нации, в которой людей будут судить не по цвету их кожи, но по сути их характера.

Было еще множество разных номеров, среди которых выделялся блистательный МАНС[1] – Коган, Крайзман, Константинов и Женя Шеин, между прочим, потомок петровского генералиссимуса, с их великолепным «Королевским бутербродом» и множеством других отличных песен. Готовились очень напряженно, на репетиции собирались прямо после экзаменов в зимнюю сессию – бригада должна была отправляться в Вологодскую область по путевке аж самого ЦК ВЛКСМ. Правда, «старики» говорили, что принимать программу будет Вася Липицкий, которого они уже хорошо знали и рассчитывали, что все сойдет благополучно. Этот фрукт впоследствии увел одну из очаровательных девушек курса – Иру Барсукову, а в 90-е стал «видным деятелем демократического движения».

Прогон перед комиссией ЦК прошел без сучка – все получилось даже лучше, чем было на репетициях, нам самим очень понравилось. Комиссия благостно улыбалась и кивала головами, очень похвалили постановку, а потом кореш Вася, зять агитбригады и будущий крупный демократ задробил нам «Америку» с формулировкой что-то вроде, «люди в деревнях могут не понять». Причем задробил однозначно и бесповоротно, без всяких надежд на корректировки, переделки – нет и все…[2] Из «драмы» у нас остался только рассказ Бабеля «Соль» в соло-исполнении командора похода Борьки Когана, который был признан (и Бабель, и Коган) идеологически выдержанным и доступным для ушей и умов советских колхозников. Остальная программа возражений не вызвала, хотя мне было сделано замечание, что при произнесении лекции по международному положению нельзя употреблять оборот «я думаю, что…», от чего я охренел. Я-то думал, это – моя основная функция…

Теперь нам оставалось получить аванс на поход и отправляться. Борька Коган взял меня с собой в МК[3], на случай, если надо будет стоять в двух очередях одновременно. В коридоре толпились командоры агитбригад московских институтов, по соседству с нами в очереди сидел Данилин – известнейший в те времена капитан команды КВН, который, не закрывая рта, все время шутил. Похоже, он был теперь на это жестко запрограммирован и уже не мог не шутить.

В конце концов, подошла наша очередь, и мы оказались пред светлыми очами инструктора МК Володи Уланова, который с шуточками-прибауточками быстро все оформил, а потом сказал: – Мужики, вот статья «непредвиденные расходы», стандартная сумма 100 рублей, давайте сейчас нарисуем из единицы четверку, а вы мне 150 отваливаете – мне шкаф надо построить.

Боря как-то сделал вид, что недослышал, а меня там как будто и вовсе не было, но свои выводы о МК и ЦК я сделал на всю оставшуюся жизнь. 

По Вологодской области агитбригаду биофака возил холодный старенький автобус, за бортом было -30, а внутри больше настолько, насколько мы надышивали. Когда мы опаздывали к очередному концерту, я снимал ватник, ватные брюки и валенки,  переодевался в концертный костюм прямо в автобусе и вылезал со своей лекцией, а ребята тем временем спокойно переодевались и готовились к выходу. Концерты проходили и в деревне Янюково с насквозь продуваемым сортиром при означенной температуре, и в зале дома культуры в Белозерске мест на 500, где о концерте возвещала монументально исполненная афиша. Успех был полный и повсеместный.

Предпоследним пунктом на нашем маршруте был пгт[4] Липин Бор на берегу Белозера. Там нас встретила инструктор местного райкома, отличавшаяся косоглазием, которое даже для тех времен было чересчур вызывающим. Она объяснила, что сегодня мы даем два концерта – на первом будет весь местный бомонд, во главе с первым секретарем райкома партии, и они решат, можно ли нас допускать к более широкой аудитории – рабочим, которые ко времени второго концерта вернутся с работы. Но для начала она должна ознакомиться с программой концерта. Ей намекнули, что программу утверждал ЦК ВЛКСМ, но у них там, в Липинборском райкоме, видимо, было либо очень большое комсомольское самоуправление либо высоченный уровень перестраховки.

Самый большой вопрос у инструкторши  вызвал рассказ  Бабеля, которым ЦК заменил сложную для восприятия поселян «Америку». – В чем суть рассказа? (подразумевалось, что Бабеля к зрелому возрасту прочесть не обязательно)

Бедный командор вынужден был излагать художественное произведение в лексиконе и понятиях младших классов средней школы, и попытался объяснить, что вот в гражданскую в эшелон красноармейцы берут женщину с ребенком, а потом оказывается, что это не ребенок, и ее кончают, за то, что обманула в лучших чувствах.

 – А причем здесь соль?

Боре стоило всей его силы воли, чтобы не прочесть вслух то, что у него было написано на лице.

Концерт отработали нормально, хотя и с некоторым напряжением. После концерта  косоглазое создание прибежало к нам за кулисы с криком: - Все в порядке! «Они» сказали – можно!

По физиономии инструкторши было совершенно ясно, что своего мнения у нее нет, но она счастлива, что не огребла за нас от вышестоящих товарищей.

Отработали и второй концерт и повалились спать вповалку в одном из кабинетов райкома комсомола. Рано утром, когда еще все спали, вдруг зазвонил стоявший на столе телефон, и кто-то, кто лежал поближе, снял трубку.

- Кто читал лекцию по международному положению? Студент Шмуклер, Ша-Эм- У- Ка…

Естественно, следующий день прошел в изощренном остроумии по поводу того, что мной лично заинтересовались «где надо», потому что я опять сказал «я думаю», но, поскольку никаких оргвыводов не воспоследовало, тема постепенно засохла.

Так бы мы никогда и не узнали о причинах странного звонка, если бы  не моя привычка покупать и читать газеты. В последний день похода на вологодском вокзале я разжился местным официозом «Красный Север» и на последней странице обнаружил информационную заметку о наших гастролях, начинавшуюся моей правильно написанной фамилией, но в которой сообщалось о концерте, который дала агитбригада «геолого-почвенного факультета». Им не то надо было диктовать по буквам…

В Кириллове тоже было два концерта, которые закончились очень поздно. Потом долго готовили ужин, потом еще долго не могли утихомириться. Заснули глубоко заполночь, а вставать надо было рано, потому что предстоял долгий перегон. Постепенно народ повылезал из спальников, стал умываться, завтракать. Я успел сбегать на улицу за водой, а заодно растерся снегом. Почти весь поход было очень морозно – около тридцати, но сухо, поэтому не зябко…

Все уже давно встали, а Юрка Каменский все лежал, закутавшись в свой спальник. Командор периодически рявкал, чтобы он поднимался, но тот продолжал валяться, иногда отругиваясь, что-де, Боря, что ты так переживаешь, все равно я буду готов раньше всех.

Все поели, помыли посуду, упаковали спальники и рюкзаки, и стали собираться на выход, и тут Каменский, наконец, вылез из своего лежбища – но сразу в полной выкладке – штанах, валенках, ватнике и ушанке.

- Ну, вот, Боря, а ты волновался! Я же говорил, что буду раньше всех!

Поминавшаяся деревня Янюково запомнилась удивительно чуткой и благодарной аудиторией, которая великолепно ловила юмор. На ночевку нас поместили в красный уголок, и я по вечной своей привычке читать любой текст, попадающийся на глаза, уставился на стенды, развешанные по стенам. Один из них просто поразил и содержащейся в нем информацией, и своей очевидной правдивостью. 

На стенде были отражены успехи янюковского колхоза в выполнении пятилетнего плана по итогам 4-х лет. В графе «молочная продукция» значились гордые 98%, и можно было не сомневаться, что уж жалкие 2 процента хозяйство в завершающем пятилетку году натянет. 78% было набрано по мясу, и это совсем неплохо, при минимально удачной ситуации план можно было выполнить и здесь. Кстати, то, что в Вологодской области зимой наступившего 70-го было неплохо с означенными выше сельхозпродуктами, могу подтвердить тем, что нас очень хорошо и сытно кормили в течение всего похода, и как раз в молочном и мясном мы недостатка не испытывали, хотя кормились в колхозных столовках и корчмах. В следующих походах на Новгородчину и в Тюменскую область и с тем, и с другим было просто худо или никак.

Вернемся к стенду. Все в порядке в хозяйстве было и с кормовыми – сеном и силосом, а вот с хлебом была беда: ржи – 33%, пшеницы – 28% и, барабанная дробь, кукурузы – 5% (напоминаю, за 4 года из пяти).

В общем, не более, чем логично…

(написал и сообразил, что многие могут и не знать, что колхозы не сами себе придумывали планы, а получали сверху, а кукурузу сеяли в этих далеких северных краях потому, что у Никиты Хрущова была такая идея-фикс, а не потому что они все с ума посходили и не понимали, что кукуруза на таком холоде, как на Вологодчине, не растет… Никиту давно смайнали, а планы поменять то ли не успели, то ли забыли)  

Наказанная самоуверенность

В том же вологодском походе готовились к «десятому» концерту – по традиции он давался для самих себя и состоял, в основном, из переделанных под события в подходе номеров концертной программы и, конечно, специально к этому концерту придуманных сценок, стишков и песен. В ходе подготовки стали обыгрывать фамилии участников похода, изощряясь так и эдак,  и тут командор похода Боря Коган самоуверенно заявил, что, дескать, уж его-то фамилию обгадить не сможет никто.

И тут же получил: - Командор Поган! 

(на снимке - мы с командором играем репризу в Вологодском агитпоходе зимой 70-го)

---