Блог

В Лаборатории радиологии под руководством профессора Граевского в нашем институте изучали возможности получить радиопротекторы, пригодные для применения в условиях ядерного нападения. Полработы они сделали – обнаружили, что тиоловые соединения повышают радиорезистентность, если принимать их за 15 минут до ядерного взрыва.

Осталось нерешенным, как определить момент, когда уже надо пить лекарство…

Тогда же, на 4-м курсе, в Журнале хирургии им. Грекова я вычитал материал, который потом в психотерапевтических целях перечитали все мои знакомые мужики на курсе.

Собака откусила 2-летнему мальчику половой член. Собака, конечно, сволочь. Пока мальчик был маленьким, имели место неудобства, но по достижении пубертета вопрос встал со всей трагической остротой. Наши советские хирурги не побоялись трудностей и выкроили юноше на руке т.н.  филатовский стебель – трубчатую складку кожи. После пересадок стебля с места на место (для того, чтобы прорастали кровеносные сосуды), его перенесли на подобающее место, и тут по весь рост встала проблема обеспечения половому члену опоры. Хирурги вытянули остатки пещеристых тел с лобкового сращения, но этого оказалось недостаточно. Тогда решили использовать аллотрансплантат – свиной хрящик, но трансплантат очень быстро был отторгнут, и его пришлось удалить. Тогда взяли   аутотрансплантат из хрящевой части 12-го ребра пациента, и все получилось. Потом врачи в послеоперационном периоде мучились с возникающими эрекциями, которые приходилось снимать барбитуратами, но все обошлось, и статья завершалась исполненной скромной гордости фразой: «Трансплантат прижился и функционирует нормально». Интересно, как они это документально устанавливали?

Общее мнение наших курсовых мужиков было: - Случ чего - есть надежда!

Как я уже писал в начале карьеры я активно сотрудничал с Юлием Лабасом, который в те времена работал в ленинградском ЦИНе (Институте цитологии), у них, питерских, вообще, в ходу были такие сокращения – БИН, ЦИН. Как-то раз я посреди дня позвонил ему в институт и попросил позвать Юлия Александровича. На это мне был ответ: - Лабас в бане!

Ну, думаю, они там в Питере совсем оборзели – в рабочее время расслабляются, да еще, нисколько не стесняясь, это на всю страну афишируют! А если бы я был не мнс, а большой начальник?

Только сильно позже я понял, что не в бане был Лабас, а в БАНе. А БАН по-питерски – это библиотека Академии Наук…

На очередную Орбелиевскую конференцию в Питер я выбрался незадолго до защиты кандидатской. В Питере происходили всякие пертурбации – постоянно менялись директора физиологических институтов, которые больше функционерством отличались, чем научными достижениями. Директором Института эволюционной физиологии и биохимии, где у меня было много приятелей, незадолго до того стал академик Говырин. Ребята жаловались, что с его приходом на должность вся жизнь превратилась в бумаготворчество – чтобы задержаться в институте после рабочего времени, надо было заранее выписывать разрешение, а после 22.00 вообще работать не давали…

Мы, мелочь пузатая, получили стендовые доклады и опубликовали тезисы, а большие ученые делали пленарные доклады. Среди прочих докладывал и академик Говырин – влияние холинергических веществ на кровоток в ухе кролика. На экране через диаскоп показали слайд с двухфазной характеристикой влияния одного из веществ, а  примерно на уровне 2/3 амплитуды, точно повторяя форму, шел    пунктирчик. Академик очень хвалил эффективность препарата. А после доклада ему задали вопрос: - А что ж это у Вас за пунктирчик был на том слайде с эффектом препарата? Академик, ничтоже сумняшеся: - А это растворитель, в котором разводили препарат…

На той же Орбелиевской конференции я впервые слушал лекцию академика Костюка, настоящего физиолога, имевшего в то время очень высокую репутацию в мире, работавшего с самыми известными мировыми светилами. Лекция была серьезной, я узнал много интересного, но запомнилась одна интермедия. В какой-то связи академик, рассказывая о каком-то эффекте, сказал, что обычно он вот такой, но вот на слайде присутствует еще и другой вариант – вероятно, изменилось функциональное состояние препарата. Лекция проходила при большом стечении народа, но шла очень демократично, и из рядов тут же раздался вопрос: - А что это значит – изменилось функциональное состояние?

Академик, нисколько не смутившись, тут же ответил: - А когда мы не знаем, что произошло с клеткой, мы и говорим, что изменилось ее функциональное состояние…