Геральдистъ

Мой однокурсник и приятель Пашка Королев курсе на четвертом или уже на пятом как-то решил передо мной похвастать своим новым увлечением и показал альбом со значками. Видал я такие коллекции и раньше, но оставался совершенно к ним равнодушен. Ни отцовские марки, которые я основательно подразорил, ни другие затеи на этом поприще меня надолго не увлекали, и я решил, что у меня просто не хватает терпения для такого кропотливого занятия. А тут вдруг ряды выполненных в одинаковом формате значков вызвали жгучий интерес – на них были изображены дореволюционные гербы городов Российской империи. Раньше о том, что у наших городов есть гербы я слышал только краем уха, в основном о том, что на московском – святой Егорий, а тут, оказывается, их много, они разные, да еще и названия городов какие-то завлекательные – я и не слыхал про то, что у нас в бывшей Пензенской губернии есть Верхне-Ломов, а отдельно – еще и Нижне-Ломов, и в гербах у одного ломы смотрят вверх остриями, а у другого - вниз…

Оказывается, уже пару лет (где-то с 68-го или 69-го года) на московском Экспериментальном творческо-производственном комбинате (ЭТПК) штампуют серию значков, начавшуюся с герба Великих Лук, и я уже отстал от коллекционеров сотни на полторы знаков. Пашка дал наводку на Дом книги на Новом Арбате, где новые значки продавались по номиналу (прямо напротив входа), и на клуб завода имени Войтовича, куда надо было добираться на троллейбусе от Таганки – там собиралось московское общество фалеристов, и значки можно было менять или покупать, но уже по сложившимся коллекционерским ценам.

При всей своей инертности в таких затеях я, к собственному удивлению, бросился догонять ушедших вперед, да еще и надо было не упускать новых поступлений. В «Дом книги», несмотря на тяжелейшую нагрузку на последних курсах, я все равно выбирался регулярно в надежде ухватить какую-нибудь книжечку, а не купить – так хоть посмотреть. Так что новое хобби вполне вписалось в мой обычный modus vivendi. Первыми приобретенными мной лично на Арбате значками были московский губернский герб 1856 г. (в отличие от городских) и герб села Доронинское Забайкальской области бывшего Сибирского наместничества[1]. Стоили такие значки, в зависимости от сложности изображения и количества эмалей в окраске, от 10 до 20 копеек.

Там же я в первый раз попался из-за своей неопытности – прямо рядом с прилавком какой-то достойный господин, видевший, что я затарился десятком знаков, предложил их немедленно поменять, достал альбом со своим обменным фондом, и я унес в зубах десяток гербов, которых у меня не было. Только потом я разобрался, что контрагент меня «обул»: большинство из того, что он мне всучил, было «квадратами».

Дело в том, что начальство поняло, каким спросом пользуется гербовая серия, оно после первого выпуска стало забирать матрицы с ЭТПК и передавать на сувенирную фабрику, которая штамповала большие тиражи, но оттиск был менее четким, эмали - похуже, а на обороте стоял квадратный фабричный штамп с птичкой внутри. Ценились «квадраты» в несколько раз дешевле, чем аутентичная продукция ЭТПК (их значки, в отличие от «квадратов» именовались «стандартами»). С другой стороны, оказалось, что параллельно со стандартами настоящие коллекционеры не забывают и «квадраты» набирать по полной программе… В общем, оказалось, что дело это серьезное, требует систематического подхода, и надо его осваивать серьезно …  

Новые выпуски отследить было не так уж сложно – если не в магазине, то уж в клубе их можно было приобрести. Куда тяжелее было догонять – найти все уже вышедшие и разошедшиеся по рукам знаки. Довольно скоро выяснилось, что у многих окружающих, которые никаким серьезным коллекционированием не занимаются, такие значки есть, они их давно купили и совершенно не понимают их ценности. А ведь кое-какие значки, вышедшие два года назад, уже приобрели совершенно астрономическую ценность. С этим делом была типично советская тонкость, кстати, - даже говорить вслух в клубе, что значок стоит, скажем, 3 рубля, было нельзя, поэтому существовала «шкала гербов» - новые и самые массовые выпуски стоили 1 «герб», а старые и малочисленные – 2, 3, 8 и т.д., редкая Вятка, вообще - 25 гербов. При этом подразумевалось, что «герб» стоит 25-30 копеек… При моих тогдашних доходах, стоимость Вятки – сумма запредельная…

Пришлось учиться и ломать натуру – сначала не умел скрывать эмоции, когда в куче ерундовых значков, которые гордо именовались чьей-то коллекцией, вдруг попадался какой-нибудь раритет. Потом поумнел, научился проводить обмен «на голубом глазу» - ну, не обязан я объяснять контрагенту, сколько стоит его Вятка, а сколько – те два, что он у меня выцыганил в обмен и гордится теперь удачной негоцией. Когда объектом охмурежа оказывался кто-то из знакомых, возникали некоторые угрызения совести, но их удавалось подавить тем соображением, что люди все равно ничего в этом не понимают, а потому не ощутят от потери никакой боли, в конце концов, их же силой не заставляют… Это, конечно, очень смахивает на исторический нравственный компромисс Гекльберри Финна и негра Джима, насчет того, что такое «стянуть», а что такое – «украсть»…[2]

Примерно за полтора года интенсивной деятельности мне удалось практически догнать коллекционеров «стандартов» - я имел возможность контролировать свои успехи с помощью специально изданного самопального списка гербов городов Российской империи, в котором можно было отмечать вышедшие и собранные знаки. Списочек, между прочим, сам стоил 13 «гербов», сиречь 4 рубля…

Удивительное дело, несмотря на строгости, которые тогда были с множительной техникой, и то, что на праздники пишмашинки со всего нашего института собирали в отдельное помещение и опечатывали (такой приказ вешали перед каждыми Майскими и Октябрьскими на доске объявлений Института), народ находил возможным заниматься такой «издательской деятельностью», которая, вообще-то, была чревата очень серьезными неприятностями.

Список этот был содран с легендарной книги – «Полного собрания гербов губерний, городов, сел и посадов Российской империи» Петра Петровича фон Винклера, 1900 года издания. Однажды я даже увидел этот антиквариат на столе у одного из самых авторитетных коллекционеров, но и мечтать о такой роскоши не мог – книга стоила 120 рублей и по заслугам, изданная в четверть, с замечательными черно-белыми рисунками, на которых специфической штриховкой передавались цвета, кроме того, там была большая теоретическая часть – описание законов геральдики. Книжка надолго стала мечтой, только несколько лет спустя удалось раздобыть ее фотокопию, на натуральных листах фотобумаги, переплетенную в четыре отдельных тома. Стоила целых 40 рублей! А в 89-м появилось факсимильное издание – кто бы мог тогда, в начале 70-х, подумать…

По книге было ясно, гербы каких городов мы не увидим на значках никогда – с имперскими орлами, крестами и святыми – тут и Киев с его архангелом Михаилом, и города Подольской и Витебской губерний с их повсеместными двуглавыми орлами, и еще очень многие. Впрочем, иногда случались удивительные и странные вещи: вдруг в серии Орловской губернии появляется герб Малоархангельска, которого быть не должно – там под орловским губернским в оригинале располагался архангел, поражающий Диавола, а вместо него изобразили решеточку штриховкой…

Случались и курьезы на почве политической бдительности – сначала до меня дошли слухи о каких-то «подпольных» гербах, а потом у кого-то в альбоме я своими глазами увидел знак, который никакими официальными списками продукции ЭТПК не охватывался. Им оказался герб Канадея – города Симбирской губернии. На вид совершенно невинная картинка – в нижнем поле герба пучок скрещенных стрел – ни тебе крестов, ни корон… Потом знающие люди объяснили, что мастера ЭТПК приготовили штамп, будучи совершенно спокойны за судьбу значка, но неожиданно его тираж прихлопнули, и в обороте оказалось лишь несколько десятков пробных образцов – кто-то из сильно эрудированных «в инстанциях» узрел сходство гербовой фигуры с эмблемой венгерских фашистов – нилашистов, организация которых так и называлась «Скрещенные стрелы»…

Почему остановили тираж Владивостокского герба, так и осталось тайной – в гербе вполне невинный, хотя и довольно хищный тигр. А вот с Угличем, с его фигурой святого царевича Димитрия никаких вопросов не было, и он сразу стал стоить 8 гербов. Куйбышев вышел с новым названием города и старой самарской козой, официально его тоже вроде бы не существовало, и стоил он аж 40 гербов. Мосальск с гербом князей черниговских долгие годы казался мне апокрифом и миражом, пока уже в конце 80-х я не только увидел его, но и даже выменял и не по особой дорогой цене, о причинах чего будет сказано в последней части… Между прочим, на всех этих как бы несуществующих знаках стоял штамп ЭТПК, во всяком случае, очень похожий на настоящий…

Терпение начальства в отношении всего этого вольнодумства и самодеятельности лопнуло, когда ЭТПК официально подготовил макет значка с гербом Санкт-Петербурга. На вид все очень нейтрально – поле красное, два якоря и какая-то палочка… кое-кто понадеялся, что начальство не дознается, что палочка – это скипетр… Серию остановили на долгие годы, а уж на ЭТПК эта серия вернулась, вообще, в перестройку…

Если начальство думало, что оно прихлопнуло крамолу, то оно сильно заблуждалось, как, впрочем, и всегда. Буквально тут же на нашу скромную сцену вышли «цеховики», которые с немалой выгодой для себя (поскольку – по драконовским ценам) наладили выпуск по меньшей мере двух «самопальных» серий. В нашем плановом и контролируемом сверху до низу хозяйстве где-то нашлись металл, штампы, оснастка, краски и прочее… Как-то раз жена подарила мне на день рождения герб Чернигова аж за 10 рублей! На знаке красовался герб князей Черниговских – черный одноглавый орел с длинным крестом в лапе, а ведь рядом на листе поролона у продавца были прикреплены еще более крамольные гербы – Ревель, у которого герб совпадал с гербом буржуазной Эстонии (!), Кролевец с архангелом Михаилом и прочее в том же духе…

Занятие коллекционированием в Советской стране, как и всякая самодеятельность, была чревата… Фалеристы (коллекционеры знаков), в общем-то мало интересовали начальство – стоимость значков была мизерной по сравнению с другими предметами коллекций. Куда больше их интересовали два других племени коллекционеров, которые все норовили присоседиться к нам – орденщики (которым исходно принадлежало название отрасли коллекционирования – фалеристики) и нумизматы, у которых незадолго до того пересажали все руководство секции ВОКФ (Всесоюзного общества коллекционеров и филателистов).

Периодически милиция проводила на наших сборищах проверки, и не дай бог, если засекали кого-нибудь с дореволюционными орденами или, пуще того, монетами из драгметаллов, даже советскими довоенными серебряными полтинниками и рублевиками – могли и прихлопнуть сборища, что, собственно, в конце концов, и произошло. После очередного налета милиции руководство, да и сами фалеристы гоняли неприкаянных нумизматов и орденщиков, тем более, что их все считали богатеями, да оно так и было – цены на среднеинтересные монеты были в одну руку с самыми дорогими гербами… Постепенно, однако, бдительность утрачивалась, и через пару месяцев восстанавливался статус-кво. Кончилось это тем, что из клуба завода им. Войтовича нас выперли, и только какое-то время спустя официальные сборища разрешили в кассовом зале московского Ипподрома. Потом и это запретили.

Наряду с официальными были и неофициальные встречи – я по выходным ездил на Ленинские горы, где на полянке недалеко от метро в жару и в холод собирались фалеристы. Одно из таких посещений закончилось для меня приводом в милицию – налетела облава, похватали первых попавшихся под руку. Я никак тогда в толк взять не мог, что я такого сделал и спросил об этом сержанта, который мне с сочувствием ответил, что-де нам сказали задерживать, мы задерживаем, скажут охранять – будем охранять. В отделении, что в Нескучном саду (меня потом не раз туда гоняли дежурить в народной дружине) велели написать странное заявление, что предметы, имевшиеся у меня при себе, не изымались, и отпустили. Слава богу, на работу не стукнули… Думаю, просто это была рефлекторная реакция Советской власти на самодеятельность граждан, высочайшим образом не разрешенную и освященную…

Я, конечно же, на этом не успокоился и продолжал ходить на эти сборища. Как-то раз, пару месяцев спустя после визита в милицию, мы отправились на Ленгоры с моим университетским другом Семенычем, который довольно серьезно коллекционировал марки, а у нас там в последнее время размножились и филателисты. Мы бродили по пятачку, усеянному импровизированными столиками  и прилавками с коллекционными листами, когда вдруг услышали конский топот и крики у входа на поляну. Мне уже ничего объяснять было не нужно, и мы с другом кубарем скатились по крутому откосу к реке, добежали до кафе-стоячка, заказали по чашке кофе и булочке и стали изображать прогуливающуюся публику. А сверху неслись вопли тех, кто такого проворства проявить не успел… Нам повезло, что в момент атаки милиции мы оказались у дальнего от входа на поляну, ближнего к обрыву, ее края. А ведь был шанс угодить в рецидивисты…

Следующая часть