Геральдистъ (часть 3)

С периодом восстановления российской геральдики в обиходе связано и мое первое выступление в открытой печати. Где-то с осени 1991-го года пошли разговоры о замене советской символики, более неуместной в свободной России. В качестве гимна предлагалась «Патриотическая песня» Глинки, которая была лучше Александровского гимна уже тем, что в девичестве не была «Песней о Сталине». Флаг предполагалось избрать российский морской торговый – «бесик», что не вызывало возражений ни у кого, кроме тех, кто вспомнил, что под ним воевали власовцы, тем более, что еще с августовских событий триколор стал символом новой России. А гербом собрались сделать имперского орла… У меня как эмбриофизиолога назначение геральдическим символом моей страны животного с таким очевидным нарушением зародышевого развития, над которым ехидничали еще в конце XIX века, вызвало внутреннее сопротивление, и я под настроение накатал письмишко в редакцию популярнейшей тогда «Независимой газеты». И забыл об этом…

Где-то в середине января 92-го я, как обычно, купил «Независимую» у метро, загрузился в поезд и стал читать – обычно номера хватало как раз до работы. А тут я почему-то, прежде чем начать, как обычно, с первой страницы, вдруг уперся в странноватую фотографию Ельцина на последней странице – он кому-то что-то помогал держать, а рядом глаз зацепил какие-то знакомые слова – батюшки, да это ж мое письмо! Не стану его вставлять в этот текст – оно выложено на сайте (Надо ли наступать на те же грабли?). Ну, конечно, никто меня не послушал, вот мы и живем в обществе, которое анекдотически повторяет собственный герб, у которого голов больше, чем подобает, и они друг друга в упор не видят. А к тому же вернули Александровскую мелодию с трижды штопанным текстом. Высоконравственный поэт, который, оказывается, из столбовых дворян, сначала вставил в гимн Сталина, потом затер, а потом на его место впаял бога, а когда его нелицеприятно в кулуарах назвали «трижды б…дью Советского Союза», якобы ответил: - А все равно, суки, будете слушать стоя!

Слушаем…

Геральдическое сообщество развивалось быстро – тут и Съезд геральдистов в кинотеатре «Енисей», где я лично познакомился с доктором Соболевой, и газета «Вестник геральдиста» Кости Моченова, тут и всякие формы организации, среди которых выделялось Геральдическое общество. Совершенно не зная внутренней кухни, я польстился на широковещательные заявления его руководства, среди которых меня больше всего завлекало обещание выпустить для его членов номерные знаки на тяжелом металле с гербом общества. А тем временем деятели, которые взяли в Геральдическом обществе верх – Сметанников и Егоров – стали, наряду с «Вестником геральдиста», выпускать свой журнальчик «Гербовед». От первых же номеров взяла оторопь – люди писали по дореволюционным правилам орфографии, впрочем, вряд ли остался кто-нибудь среди действующих геральдистов, кто мог бы их поймать на наугад поставленном «яте». Про «ер» я только и помнил, что он ставится в конце существительных мужского рода – это «Елизавета Воробейъ» из «Мертвых душ» отпечаталась… Это бы еще ничего, но люди на полном серьезе стали подписывать свое творчество какими-то невообразимыми титулами «во имя святого Андрея», хотя никакой Государь, который единственно и мог бы наделить такими титулами, их не назначал. В общем, от всего это сильно попахивало самозванством, вроде «казаков» с невыслуженными погонами и неизвестно кем заслуженными Георгиями. После ужасно долгих проволочек и визитов в разгромленное здание за Пушкинским музеем, которое оккупировало Дворянское Собрание, я таки получил удостоверение члена Общества и вожделенный значок. Значок разочаровал – с малюсеньким гербом, окруженным всяческой чешуей, он сильно напомнил шашлык в предприятиях общепита советских времен – маааленький кусочек мяса в окружении огромного количества травы и прочего гарнира…

Новые времена сказались на моей жизни не только в области геральдики – стали выпускать за границу еще в последние годы соввласти – в Югославию, а потом уже все зависело только от собственной разворотливости, научных контактов и финансовых возможностей. Первый такой визит – результат получения гранта британского Королевского Общества[1]. Продлился он всего три недели, был полностью занят опытами, а когда работать из-за рождественских каникул было невозможно, мы гуляли по лондонским улицам – все было закрыто, но кое-что существенное для будущего я приметил… Вторая поездка в Университетский колледж Лондона была существенно длиннее, и за два месяца мы три - четыре выходных себе позволили, и вот в один их них я направил свои стопы в примеченное мной местечко недалеко от Бэкингемского дворца. Там, как я засек в прошлый раз, в ряду торговцев всякой ерундой расположился колоритный тип, у которого на прилавке, совсем как в клубе фалеристов, были выложены поролоновые листы со значками. Герб Лондона я себе уже приобрел в какой-то сувенирной лавке – и недорого, всего за фунт этих самых стерлингов, думал что-то найду из провинциальных английских городов, но ничего не обнаружил, зато увидел несколько советских гербов. Вот тут я вытащил из сумки свой походный альбом с разными обменом и неликвидами – не заинтересует ли сэра вот эта продукция? Надо знать мою полную тупость в коммерческих вопросах и неумение что-то продавать или покупать, чтобы понять мое удивление, когда лондонский торгаш взял альбом и стал смотреть значки, а потом на каком-то англо-польско-русском стал диктовать, что он возьмет и по какой цене. Наверное, цены были грабительскими, но найти покупателя на здоровенные губернские гербы в Москве нельзя было и надеяться, а тут пенсы складывались в фунты, коих набралось 8 да еще 35 пенсов, что без особой точности равнялось моей тогдашней месячной зарплате… Это был мой крупнейший коммерческий успех в жизни! А если учесть, что это был 95-й год, и все-таки основной боевой задачей поездки в Лондон, помимо научных исследований, было сэкономить как можно больше суточных и приволочь их домой, чтобы потом на них существовала семья, то его можно признать объективным.

В третий визит в Британию мы работали в Ньюкасле три месяца, ходить там особо было некуда, но местный герб я откопал в турбюро, а в последний выходной мы с шефом рванули в Эдинбург. Столица Шотландии была вся увешана шотландскими флагами, с национальным самосознанием там все в полном порядке, и герб Эдинбурга нашелся в два счета. А еще у меня была мечта раздобыть книгу «Civic heraldry of Scotland», но она вышла года за три до того, и я боялся, что ее уже раскупили. Зашел в один из крупнейших книжных на главной улице столицы и обратился к продавщице – у леди явно глаза полезли на лоб, когда она услышала мою просьбу – во-первых, видимо, у нее книжки по геральдике спрашивали не каждый день, а тут еще и явный иностранец, что было очевидно по первым же произнесенным мной звукам. Тетенька полезла в магазинный компьютер с решимостью не ударить в шотландскую грязь лицом, но результаты поисков ее огорчили, и она извиняющимся тоном сообщила мне, что у них в магазине такой книжки нет, но в двух кварталах отсюда, в другом магазине их фирмы, она в наличии, последний экземпляр, и его для меня доберегут, если вдруг появится конкурент. Мы расстались самым добрым образом, потому что я был благодарен за помощь, а леди, видимо, до глубины души потряс тот факт, что «во глубине сибирских», с ее точки зрения, «руд» кто-то что-то слышал про шотландскую городскую геральдику и интересуется ею. В двух кварталах меня ждали, и книжку я в клюве утащил – было полезно почитать и для расширения кругозора, и английскую лексику за пределами профессии расширить. А вот картинки там были черно-белые, и это удовольствие несколько подпортило.

Кстати, поездив по Европе по научной надобности и собственного любопытства ради, могу отметить, что к фалеристике с городскими гербами отношение совершенно разное, даже если это две маленькие страны, разделенные каким-нибудь пригорком. В Черногории при всем обилии всякой сувенирной ерунды значков с гербами исторических Котора, Будвы и Херцег Новог найти не удалось вообще – то ли они упускают эту коммерческую возможность, то ли племя любителей земельной геральдики, к которому я принадлежу, там слишком малочисленно, чтобы с ним связываться… А в соседней Хорватии, например, несколько разновидностей герба Дубровника нашлись сразу во множестве лавчонок старого города.

Побывав в Польше в 78-м году и обнаружив там невероятное количество значков, шевронов харцежей, наклеек на автомобили и пр. с гербами городов и городков, я все следующие страны мог сравнивать с ней, как эталоном, и по прошествии уже более, чем 30 лет должен признать, что Польша – чемпион Европы. Пусть качество значков, выполненных по большей части на алюминии, было посредственным или хуже того, но их изобилие свидетельствовало о важной роли геральдики в стране и наличии к ней достойного почтения и интереса.

В соседственной Польше тогдашней Чехословакии местная геральдика процветала на книжном фронте, но присутствовала и в виде значков. Правда, здесь была некоторая особенность, характерная и для других стран. В Польше гербы разных городов продавались повсюду, и, скажем, герб Вроцлава можно было обнаружить в киосках «Рух» и в Варшаве, и в Кракове, не говоря уж о самом Вроцлаве. В Чехии же значки с городскими гербами продавались в тех городах, которым эти гербы принадлежат – в Праге, кроме городского, я разжился набором гербов городских районов, которые в незапамятные времена сами были городами, а потом вошли в большую Прагу – Карлин, Жижков, Винограды… Герб же Брно только в Брно и можно было найти, а герб Кошице – только там. Подобную картину я обнаружил совсем недавно в Австрии, где найти герб города – не проблема, но венский – в Вене, а зальцбургский – только в Зальцбурге. В Каталонии пришлось поднапрячься, чтобы найти значок с гербом Барселоны, а в остальных – дудки, хотя гербы их известны с незапамятных времен и изображаются на разных предметах местного обихода.

На другом конце спектра возможностей находится другое ортодоксально-католическое государство – Италия. Значков с гербами я там не обнаружил – ни в Риме, ни в Неаполе, ни в Генуе, ни в Милане, зато гербы гордо красуются на дверцах городских такси и, почему-то, на помойных контейнерах. И лишь из Палермо мне удалось вернуться с добычей – недешевый значок с гербом, выполненным натуральной финифтью. Ну, так аборигены мне и объясняли, что они де не «итальяни», а «сичилиани»… В Палермо в книжном я обнаружил огромный талмуд по геральдике Сицилии (в основном родовой, которая меня не интересовала, но был раздел по городской), он стоил больше 6 миллионов лир, а у меня на всю экспедицию было в четыре раза меньше. На Кипре, хоть большинство современных городов там и основали крестоносцы, о городских гербах не только местное население не слыхивало, но и в интернете удалось откопать лишь скудную информацию об ублюдочных новоделах – что-то вроде псевдогербов советского периода.

Из всех путешествий, в конце концов, возвращаешься домой. Вот и я, поколесив по Европе, возвращался из командировок, а во второе и четвертое воскресенья – в клуб, выкупать полумесячные поступления, рыскать в поисках раритетов. Жизнь вроде бы вписалась в новую, не такую уж и беспросветную, колею. Какой-то тревожный звоночек прозвучал, если не ошибаюсь в датах, в 97-м – вдруг в Химках в больших количествах стали появляться люди из донецкого общества геральдистов – одного из самых известных, многочисленных и могучих на просторах бывшего СССР, а на прилавках у них – дивные наборы редкостей, в том числе совершенно экзотических – я, наконец, увидел таки живой Мосальск, который все-таки склонен был считать химерой. С замиранием сердца я вопросил его хозяина о цене, предполагая, что она окажется далеко за пределами моих возможностей, но в ответ услышал какую-то вполне вменяемую и посильную мне сумму в российских рублях. Дрожащими руками принимая раритет и накалывая его на страничку альбома, я не удержался и сказал, что и не надеялся на такое счастье да по такой цене.

Дончанин с тяжелым вздохом ответил: - Коллекцию распродаю… Жрать нечего! Прошу такую цену, чтобы заплатить могли.

То, что на Украине тяжело, я, в принципе, знал от родных – одна киевская тетка тогда зарабатывала 1 доллар в месяц, другая жила на пенсию в 3… Но это – информация на расстоянии, а тут – лицом к лицу. И как-то померкло удовольствие от добычи, этого легендарного и мистического Мосальска.

Кто же тогда знал, что буквально через год похожая проблема встанет и передо мной… Пришел дефолт 98-го, конечно, у нас в семье вопрос о физическом выживании не стоял – кое-какую зарплату все-таки платили, но выдирать из нее деньги на свои причуды становилось все труднее. А, главное, кризис экономический совпал с кризисом внутренним: у меня возникло ощущение, что я в своем хобби уперся в потолок – все, что можно и что меня действительно интересовало в истории геральдики я узнал, почти все мыслимые старые гербы России уже были напечатаны и отштампованы, да не по одному разу в разных сериях, а те, что еще не были выпущены, ясное дело, должны были появиться в ближайшем будущем. Пошли в серию уже и не гербы, а неутвержденные проекты эпохи Кёне, первые гербы и проекты эпохи Санти, изображений которых, вроде бы и не было найдено (во всяком случае нигде не было опубликовано), и значки делали «из общих соображений» - по описанию. И в результате у меня возникло и окрепло ощущение конечности задачи – опять Scientia consomatum est (наука совершена). И азарта погони, который так подстегивал на первых порах, уже не стало – его заменила рутина чисто покупательского процесса.

Просто бросить коллекцию было глупо – в нее все-таки было вложено и сил столько, и средств, а стоило только остановиться, и она быстро потеряла бы актуальность, а, значит, и ценность. Это – как велосипед, пока крутишь педали – едешь, а перестал – и тут же упал… Зондаж в клубе ничего утешительного не принес – магнаты цены называли унизительно низкие, да и про них говорили, что сейчас вряд ли кто даст столько – кризис, все сами норовят продавать…

Ни на что особое не рассчитывая, я полез в Интернет – поискать сайты коллекционеров и потенциальных покупателей и наткнулся там на аукцион Молоток ру. То, что там было выставлено в разделе фалеристики, всерьез принимать было невозможно, но я все же оставил свое объявление, проставив цену вдвое ниже той, что считал «правильной», но вдвое выше того, что предлагали в клубе. Каково же было мое удивление, когда наутро в моем почтовом ящике обнаружилось сообщение, что мой лот продан по предложенной цене. Вскоре позвонил и представитель покупателя – какого-то русского бизнесмена из Казахстана, решившего начать коллекционирование с покупки такого «базового набора» - до тех земель, наверное, кризис еще не доковылял. Неприятным сюрпризом было то, что представитель заявил, что ему велено поторговаться, и мне пришлось потратить несколько слов на объяснения насчет джентльменских правил аукционных торгов. Убедил. Потом в качестве компенсации за то, что не дал контрагенту сбить цену, пришлось организовать франко-привоз – доставить всю коллекцию на своей машине куда-то на Нижние Поля. Жальче всего было отдавать книги и Мосальск этот чертов… А вырученным деньгам вскоре нашлось печальное, но достойное применение.

Так закончилась почти четвертьвековая история моего увлечения российской земельной геральдикой. Теперь я позволяю себе, максимум, прихватить на память значок с гербом заграничного города, в котором побывал – просто на память, но, упаси бог, никакого систематического коллекционирования.