Current Democracy или Текущая демократия

Пустыня существует, и с этим приходится считаться.

Тов. Ухудшанский

© ИиП. «Золотой теленок»

Пользуясь моментом, пока полномочия избирательных комиссий по выборам Думы уже истекли, а полномочия комиссий по выборам Президента еще не вступили в силу, коротенько изложу то, что увидел своими глазами и сосчитал своими руками.

Район наш, вообще-то, в последние полтора десятка лет голосовал довольно демократически, а в последнее время даже демонстрировал что-то вроде «электоральной забастовки», сорвав довыборы в Думу, когда Жуков ушел в правительство, и в любом случае являясь на избирательные участки в количестве, не превышающем 25 – 26%. Основу тех, кто добирался до урн, составлял неизменный наш хардкор из возрастной категории «старше 70». Интересно, что их, во что я бы раньше ни за что не поверил, перевоспитали – еще лет шесть это была надежда и опора коммунистов, а последние выборы бабушки, как юные пионерки, голосуют за партию власти. Социальные работники, которые их обслуживают, забрасывают нас раздутыми списками вызвавших урну на дом,  очень набиваются к нам в наблюдатели и норовят присутствовать при самом акте, но это они зря беспокоятся – бабули и дома, и на участке начинают с двух вопросов: - Где тут проголосовать за Путина? Где тут дают талоны (на продукты)? Повседневное объяснение того, кому наше старшее поколение обязано тем, что оно имеет, дало-таки результат.

Избирательная кампания открылась печальным для работников комиссий известием, что заплатят за эту работу ровно столько же, сколько заплатили два года назад. По слухам, «новая метла» г-н Чуров вбухал какие-то невероятные деньги в агитационные ролики, которые так и не досняли, и их никто не увидел, а на работе рядовых избирательных комиссий, на нас то есть, пришлось экономить, не взирая на инфляцию. В результате, те члены комиссии, которые не дежурили на участке, а только участвовали в самих выборах, получили по две тысячи рублей, что по нынешним временам может устроить только совсем небогатых пенсионеров и недостаточных студентов. Можно еще попробовать привлекать лиц БОМЖ и З… Тем не менее, состав мы набрали почти без проблем – у нас хорошая репутация комиссии, в которой рядовых сотрудников не обманывают с заработком. И, по-прежнему, за автомашину, которая используется для нужд комиссии, платят больше, чем за человеческий труд, здесь совковый подход продолжает торжествовать.

Далее все текло более или менее обычным образом до самых последних дней, а потом началось сумасшествие – толпой поперли работники детских садов, школ и прочих муниципальных заведений. Одна из женщин просто в слезах рассказывала, что директор садика требует от нее представить открепительное удостоверение под угрозой увольнения, хотя она и проживает, и работает и собирается голосовать на нашем участке. Разозленный этим очевидным хамством и сюрреалистической дурью администрации, я позвонил в территориальную комиссию, с которой у нас, слава богу, хорошие деловые отношения, и услышал: - Юрий Борисович, выдавайте вы им эти удостоверения – это решение префекта Восточного округа.

Смысл затеи этого не по уму инициативного деятеля я так и не уразумел – по-моему, так можно только разозлить избирателя, который, в целом, пребывал в блаженной нирване и ни на какие антипрезидентские затеи не собирался. В результате, в избирательных комиссиях образовались длиннющие очереди, наши работники трудились, не разгибая спин, за два дня до выборов во многих участковых комиссиях, включая нашу, возник дефицит открепительных, а люди приходили и требовали! Им на работе обещали всякие кары, если не покажут открепительное.

Сам процесс подготовки участка проходил гладко, поскольку нам очень повезло с директором школы, в которой мы дислоцировались – мужик к нам относится очень доброжелательно, помогает во всем, мы, правда, тоже стараемся не создавать проблем, так что живем со школой дружно. Парни-старшеклассники принесли столы и стулья, помогли перетащить упаковки с избирательными кабинами и урнами. Как собирать кабины я позабыл, но, подумавши, соединил пластиковые части во что-то очень похожее. Урны разрабатывала какая-то садистическая сволочь, потому что собрать их в короткий срок, не изрезав острыми краями руки, совершенно невозможно. Так что я расхаживал на выборах, как будто меня кот ободрал… На этот раз КОИБов (сканеров бюллетеней) нам не дали, так что предстоял ручной пересчет бюллетеней, что при думских выборах несложно, зато никаких сомнений в результате и в том, что там это хитрое устройство насчитало и передало помимо нас по телефону в территориалку, быть не могло.

За день до голосования мы, как обычно, получили опечатанные мешки с бюллетенями и с милицейской охраной отправились на участок. Предстояло, помимо обычных подписей и печати, на каждый бюллетень наклеить спецмарку – еще одну новацию Чурова, которая к тому же является документом строгой отчетности. Кстати, хотя эта затея отнимает дополнительный труд, она оказалась полезной, поскольку помогает в пересчете бюллетеней. Прочие затеи руководства состояли в колоссальном увеличении (более, чем в 2 раза) количества отчетных документов, подготовкой который председатель комиссии и секретарь прозанимались практически весь день голосования, и подменить кого-то из «сидящих на книгах» (т.е. принимающих у избирателей документы и выдающих бюллетени) было некем. На участке у нас много стариков, и мы вынуждены посылать две бригады по 1 – 2 человека с выносными урнами. Вот мне, заместителю председателя комиссии, и пришлось просидеть с одним из списков избирателей почти весь день.

День голосования начался, как обычно – «старая гвардия», приученная во времена оные являться ни свет, ни заря, в 8 уже била копытом у дверей. Наблюдателей в этот раз было немного, кого-то удалось за рукав подтащить к урнам и показать, что они пустые, а потом, добавив к вчерашним порезам на руках пару новых, закрыть урны и запечатать. Дальше все пошло своим чередом, разве что уже в 9 утра стало ощущаться, что людей явно больше, чем обычно. К 10 поток уже стал таким, что расслабляться было некогда, я, однако ж, приметил, что прямо в дверях зала расположился какой-то пожилой мужик и что-то сует некоторым из выходящих. Решил, что стоит присмотреться к процессу повнимательнее – ну, добро бы всем выдавал, ан нет, только каким-то специальным гражданам. Ну, я свою книгу на время оставил и попер на этого деятеля. – И что это вы тут делаете?

Выяснилось, что «товарищ» выдает некоторым избирателям талончики на продуктовые наборы. На мой вопрос, почему достается не всем, ответа не последовало. На мое требование выметаться, он мне заявил, что ему разрешили. На это ему было сказано, что пусть тот, кто разрешил, идет подальше, а разрешения здесь выдает только избирательная комиссия. Не возымело. Тогда было сказано, что пусть товарищ с талончиками валит отсюда, и, если я его замечу ближе 50 метров от участка, то спущу на него милицию. Проняло. Больше инцидентов такого рода не было.

Между тем, народ валил серьезно и густо. Если на последних выборах нас посещали либо «первородящие» (ребята 18 лет, которым положено выдавать подарочек к дню первого проявления гражданской зрелости) и поколение от нашего и старше, то нынче пёр весь возрастной спектр. В этот раз у меня почти не было времени ходить по залу, но в тех случаях, когда я видел, за кого голосуют (иногда – прямо у моего стола) – это была Едроссия. Порога явки нынче не было, но все возможные инстанции весь день приставали насчет посещаемости, а она уже в середине дня перевалила за прежние критические 25%.

Тем не менее, в течение всего дня на нас сыпались еще и звонки от соцработников и главврачей диспансеров, в которых наблюдаются старики, с требованиями посетить еще и того, и этого. Во многих таких случаях наши бригады оказывались у запертых дверей, которые то ли не могли, то ли не хотели открыть… Под конец дня случилась уж совсем анекдотическая история – соцработник настойчиво названивала насчет одной семьи: - Ведь там два голоса!

Наши там уже были, мы соцработника отразили, но звонки продолжались. А часов в 7 зашел сын стариков, о которых так «заботились». Он сказал, что его родителей соцработник терроризирует, грозится лишить обслуживания, при том что мама давно лежит практически в бессознательном состоянии, а, когда он спросил папу, хочет ли тот проголосовать, то папа ответил, что «нет». Пришедший к нам сказал, что он сотрудник ФСБ и уже пригрозил соцработнику, что наденет на нее наручники, если она не отцепится от его родителей, а к нам он пришел сказать, чтобы мы не беспокоились по поводу ложного вызова бригады.

Обычно после 2 часов дня поток резко сокращается, но в этот раз только после 5 вечера стало посвободнее, можно было сходить за занавес сцены актового зала, где мы поставили электрочайник, попить-поесть. В этот раз дежурные милиционеры не только лопали наши запасы, но и притащили свои винигретики.

К закрытию участка у нас проголосовало 48,3% от списочного состава – серьезно меньше, чем ЦИК дал в среднем по стране, но практически в 2 раза больше, чем в несколько предыдущих выборов у нас на участке. Конечно, это не сравнить с тем, что творилось в 96-м, когда у нас проголосовало около 78% избирателей, но все равно прибавка очень ощутимая по сравнению с предыдущими выборами. И практически целиком – за счет молодых людей в возрасте от 25 до 40.

Бюллетени разобрали быстро – за Едроссию у нас на участке оказалось около 53%, дальше – коммунисты, жирики и мироновцы. Демократические партии в очередной раз с грохотом наступили на все те же грабли – в сумме у них было не меньше, чем у прошедших 7%-ный барьер, а по отдельности – шиш. И если с наемничков Барщевского спросу никакого, то неспособность «яблоков» и «правых» о чем-либо договориться выглядит уже инкурабельной патологией. Место в политическом спектре они занимают, но функции не выполняют. Увы!

Собрав все полсотни положенных бумаг, упаковав бюллетени и погашенные открепительные, мы отбыли в территориалку. Там на стене размещаются стенды, на которые каждая комиссия первым делом заносит свои результаты, так что есть возможность сравнивать. На других участках нашего округа, могу засвидетельствовать, получилось примерно то же самое, что и у нас, в пределах статистической погрешности – пара процентов туда – пара процентов сюда. Так что, наблюдаемые феномены, по всей вероятности, отражают действительную картину непосредственного народного волеизъявления, при том что никакого административного давления наша комиссия не испытывала, как, полагаю, и прочие. Вообще, должен заметить, что наша территориальная комиссия об участковых комиссиях заботится, помогает, чем может, и поддерживает доброжелательные отношения – грех жаловаться. А результат – что ж, какой есть… Все сказанное выше, естественно, не имеет отношения к тому, что творилось перед выборами и творится после них, однако, сама демократическая процедура выборов соблюдена в соответствии с действующим законодательством.

А теперь несколько слов о причинах и последствиях. Совершенно очевидно, что превалирующим мотивом при голосовании было стремление поддержать власть, которая в последние годы так или иначе обеспечила рост благосостояния (что и на нас сказалось, кстати), и соображения демократизма, конкурентности и пр. никого всерьез не волнуют. Можно только подивиться глупости тех, кто организовывал предвыборную кампанию Едроссии – поток беспардонного подхалимажа и холуйства, который вылился на головы избирателей, мог только разозлить некоторых из них, искренне и добросовестно готовых голосовать за партию власти. Вероятно, здесь впутались интересы PR-агентств, привыкших делать деньги на предвыборных кампаниях. А так, пока струйка нефтедоходов, отводимая в карманы простых граждан, достаточно толста, никаких изменений в политической ситуации ждать не приходится. Беда в том, что, когда она неизбежным образом пересохнет, мы останемся и с пустыми карманами, и с вытоптанной до слоя Мохоровичича политической поляной, по которой бродят только осиротевшие госхолуи и озверевшие маргиналы.