Текущая демократия – 2. Истечение процесса
Фраер делает только одну ошибку, садясь в карты с шулером – когда садится
Процесс завершен. Всего месяц назад я описал Думские выборы, а сейчас, после президентских, ключевой момент поменялся настолько радикально, что об этом стоит сообщить urbi et orbi.
Подготовка к президентским выборам у нас в районе началась с сенсационного сообщения на первом организационном собрании в районной управе – руководство территориальной избирательной комиссии полностью сменено! Ушли и председатель, и секретарь. На недоуменные вопросы председателей УИКов работники управы делали таинственные лица, что-то невнятное мычали, а «единственная сказочка, которую они смогли связно рассказать» – это то, что прежние руководители ТИК были недовольны, как им оплатили работу…
Ну, мы тоже были не в восторге – я об этом писал, но не до такой же степени… Прежний председатель отличалась изрядной въедливостью и высокой требовательностью к качеству избирательной документации, председатели УИКов сидели у нее часами, иногда до утра, выверяя протоколы, заполняя бесчисленные акты, а то и перешивая избирательные книги – если нарушали порядок номеров избирателей… При всем том, между низовыми комиссиями и ТИКом существовали вполне рабочие и, я бы сказал, товарищеские отношения – мы всегда могли рассчитывать на помощь.
Новый председатель оказался молодым человеком, который очень прочувствованно обратился к собравшимся, очень лестно обо всех высказался как о верных боевых товарищах территориальной комиссии и пообещал всемерную поддержку и помощь. Как бы невзначай помянул, что надо обеспечить 50% + 1 голос, чем всех удивил – порог явки, вроде бы, отменили с помпой и под знаменем свободы выбора… Эх, знать бы, чем все это кончится и чем за это потребуют заплатить – послали бы этого персонажа по всем осям сразу…
Сама предвыборная кампания показалась мне какой-то вялой. Опять, конечно, кандидат от партии власти отказался от дебатов. Никого это не удивило, хотя при минимальной попытке проанализировать ситуацию становится ясно, что, во-первых, по-прежнему власть не считает нужным объясняться, а во-вторых, похоже, считает (и справедливо) западло опускаться до дискуссий с откровенными клоунами вроде Жириновского и Богданова (хотя сама их и выбрала себе в соперники). Похоже, что кое-кто наверху прикинул затраты на думские выборы и решил, что так больше тратиться не стоит. И это тоже правильно…
Концентрация промедведевской агитации на ТВ показалась не такой уж большой, мне даже пришла в голову мысль, что кому-то слишком высокий результат на выборах показался бы излишним. Кое-какие коррективы были сделаны и в оплате участковых комиссий – расценки повысили как раз на величину инфляции, но, поскольку одновременно проводились и муниципальные выборы, люди смогли заработать ощутимо больше, чем в прошлый раз. При этом были предприняты экстраординарные сопутствующие затраты – на питание комиссий в предвыборный день, а также на подарки первоголосующим. Тут, конечно, была определенная хитрость – после думских выборов прошло всего несколько месяцев, неофитов набралось всего 39 на весь муниципальный округ, но уж им отвалило районное начальство по настенным часам (нам выдали по счету и под отчет).
Поскольку, видимо, конфликты с раздавателями разных талонов возникали не у одного меня (см. первую часть этого текста), начальство решило вопрос радикально – теперь талоны (первым 600 избирателям, пришедшим на участок) должны были выдавать мы сами. С точки зрения закона – ничего предосудительного, но, вообще-то, не дело комиссий и чревато конфликтами, что и подтвердилось впоследствии.
Сборка оборудования на участках обошлась у меня на этот раз почти без вредительства членов, поскольку собирали мы избирательные урны вдвоем, а не я – в одиночку. Наутро, за день до выборов, удивило, что милиция, которая обычно так и клубилась в ТИК при выдаче мешков с бюллетенями, на этот раз отсутствовала и появилась прямо на участках существенно позже. Никто от этого не заплакал, а в ТИКе хоть толкучки и крика было поменьше. Предвыборный день плотно был занят подписанием бюллетеней и наклейкой марок – на этот раз выборы у нас были двойными – вместе с президентом выбирали и муниципальных советников, так что работы с подписанием и наклейкой было вдвое против прошлого раза, да еще и КОИБов нам опять не дали, а в этот раз они были бы очень кстати, потому что считать многомандатные бюллетени (с тремя отметками в каждом бюллетене) вручную – та еще каторга.
Утром благополучно проснулись и добрались до участка все члены комиссии, в том числе те юные особы, которые чуть не до утра предавались азартным играм. Запечатали урны и объявили участок открытым ровно в 8, когда самые активные бабушки уже сидели у столов с бюллетенями. Процесс пошел.
Каких-то особенностей в самом процессе голосования на этот раз не случилось, да и с чего бы им быть. Острый момент возник, когда на соседнем участке, располагавшемся на другой половине школьного актового зала, кончились пресловутые талоны (на них управа выдавала какие-то полотенца, по отзывам знатоков – слова доброго не стоящие, видно, какая-то фирма толкала неликвиды). Тем не менее, для некоторых избирателей получение халявы имеет приоритетное значение. У соседей талоны уже кончились, а тут на глазах у общественности наша комиссия продолжает раздачу! Одна из тетенек, для которых выборы без подарочка – не выборы, припоздав к получению на своем участке, решила скомпенсироваться за наш счет и не поленилась обойти кругом и стала совать мне в нос какие-то удостоверения то ли ветеранов, то ли инвалидов… Я ей сначала вежливо объяснил, что «пиво – только членам профсоюза», но тетенька не успокоилась и пошла приставать ко всем членам нашей комиссии по очереди, пока я не отправил ее со словами, что здесь, вообще-то, не талоны выдают, а бюллетени… В общем, как всегда, когда пытаются одной кормой на два стула, ничего, кроме геморроя, не получается…
Народ шел довольно густо, уже в середине дня перевалило за 30% и было ясно, что эдак мы и через порог старого избирательного закона «50% + 1 голос» на участке перевалим. Так, действительно, и случилось… Удивительно, что большинство высказываний, которые я слушал у своего рабочего места, это – обещания проголосовать за Жириновского, так что в какой-то момент стало даже страшновато…
В восемь вечера двери участка закрыли прямо за спиной у шустрого гражданина, который успел-таки «впрыгнуть в последний вагон», а потом, после всяких положенных формальностей, принялись считать муниципальные бюллетени. Это тоже необычно – всегда при «множественных» выборах мы считали результаты в порядке старшинства.
Муниципальные бюллетени очень трудны – выборы проводятся по многомандатным округам (в нашем случае – по трехмандатному), и бюллетени нельзя просто рассортировать – приходится вычитывать отметки из каждого бюллетеня, отмечать в заготовленных пустографках, а потом суммировать. Как всегда, основная трудность состояла в том, что дорогие избиратели, несмотря на все заграждения, накидали нам в урну кучу бюллетеней с соседнего участка (а наших – соседям), и у нас получилось больше бюллетеней, чем мы выдали – это самая страшная ситуация на выборах, чреватая признанием выборов на участке недействительными и соответствующими оргвыводами в отношении комиссий. Потратили немало времени на распознавание подписей и печатей, и, в конце концов, свели сальдо…
Во время голосования избиратели в весьма грубой форме высказывались по поводу местных выборов, в том смысле, что никто никакой агитации не вел, информации не давал, за кого голосовать – неизвестно, ну, директора школы, в которой находился наш участок знали – либо сами учились, либо дети, а остальных отмечали, по-моему, в случайном порядке – трех первых или трех последних, или только женщин, или только мужчин…
А ведь во всем мире муниципальные выборы воспринимаются жителями наиболее близко к сердцу как самые существенные – это определение судьбы района, кто и как организует вывоз мусора, работу школ и школьного транспорта, водоснабжение и прочие вещи, которые касаются каждого непосредственно.
После выборов неаполитанского мэра и местных джунт, проходивших в обстановке острейшей агитации, наутро мы, как обычно, пришли на Зоологическую Станцию, и я перед первым опытом выбежал во дворик покурить. Ну, а там – все было затянуто густейшим вонючим дымом от горящих покрышек, и вокруг пламени прыгают две или три весьма и весьма престарелых бабульки, которые все это безобразие и учинили. Когда мы (пара рабочих Станции и я) с огнетушителями и пожарным стволом попытались огонь погасить, бабули оказали самурайское сопротивление. Это бы ничего, но когда к месту событий подтянулись карабинеры, бабки, которые, как выяснилось, были консерваторами и возмутились избранием в мэры социалиста Борсолино, ринулись в атаку на представителей власти. Вот бы чего я не стал делать даже в состоянии тяжелого алкогольного отравления! Карабинеры, очень вежливые и веселые ребята, с удовольствием помогут, если обратиться к ним с каким-то вопросом, но как только им покажется, что возникла угроза общественной безопасности или им лично, без раздумий применяют профессиональные навыки, а, если надо, и оружие, которое у них всегда поблизости.
Бабульки били карабинеров своими кулачками, а те только отбрехивались и старались не дать этим фуриям попасть в какое-нибудь чувствительное место.
После муниципалов взялись за президента. Что ж, несмотря на помянутую вялую агитацию, на участок притащилось 51,3% от списочного состава, что представляет собой рекорд последних шести-семи лет. На соседнем участке посещаемость оказалась еще выше – 54,1%... Практически точно 60% набрал тот, кому и положено было… 22% - «вечно вчерашний», 12% - кандидат от буйного отделения, а чучело кандидата демократических сил – меньше 3%... Закончили подсчет около 2 ночи, и к полтретьего прибыли в ТИК. Что удивило сразу же – это то, что на развешанных по стенам увеличенных протоколах, несмотря на позднее время, нет ни одного результата. А ведь обычно сразу после сдачи мешков с бюллетенями и избирательных книг комиссию вызывают, чтобы занести результаты голосования на стенд!
Я укатил развозить членов комиссий по домам и вернулся в территориалку через полчаса, застав своих с застывшими лицами… Председателей комиссий по одному вызывали в комнату, где их встречали председатель ТИК и пара местных «бугров». Председателям УИКов очень вежливо говорили, что район хотел бы попросить их помощи – посещаемость по району составила всего 50 с небольшим процентов, в хотелось бы нарисовать 68… Пусть, дескать председатель ИК не беспокоится – избирательные книги и бюллетени будут уничтожены (хотя по закону должны храниться минимум год). Мои на это предложение, образующее состав преступления, предусмотренного ст. 142.1. УК РФ - Фальсификация итогов голосования, вежливо ответили, что помочь не смогут. Их также вежливо проводили, ничего к сказанному не добавив…
В отличие от прежнего руководства ТИК к документам (а их более полусотни) никто не придирался, и вполне можно было сдавать вместо них любую макулатуру. Чудеса продолжались – некоторые комиссии оказались впереди всех в очереди на сдачу результатов в ГАС «Выборы», по странному совпадению – это те, у кого посещаемость оказалась около 68 процентов… у одной комиссии – так и вовсе 78%. Такой посещаемости в районе не было и во времена безбрежной несуверенной и невертикальной демократии… Довольно громко в коридоре один из предУИК спрашивал у начальства: - У меня три протокола: нормальный, побольше и совсем большой. Какой сдавать?
Еще один в полный голос жаловался сидящим в очереди коллегам, что-де, он приписал к президентским выборам 400 душ (около 25% средней численности избирателей на участке), а теперь у него не сходятся контрольные соотношения, и сидеть ему в ТИКе до утра. Впрочем, насколько можно судить по разговорам, очень многие от «помощи району» и «рисования процентов» отказались, так что в соседних хрущовках и девятиэтажках с очень похожим социальным составом жителей посещаемость различалась на 15 – 20 процентов, что, конечно, никакими доводами здравого смысла обосновать невозможно.
Забавно, что «помочь» просили только по президентским выборам, так что на одном и том же избирательном участке у некоторых получалось, что за президента пришли проголосовать пресловутые 68%, а из них 10-15% побрезговали взять муниципальные бюллетени… Самое странное, что нам впервые выдали на руки заверенные ксерокопии протоколов, высылаемых по ГАС «Выборы», но при нас данные в центр не передали. Что уж там ушло без нас в городскую комиссию – неведомо…
Уходя из ТИКа мы столкнулись с чиновником, с которым все эти годы поддерживали добрые отношения – он много помогал с материальным обеспечением и оборудованием. – Что ж ты не сказал, что у вас тут такие дела? И что старых начальников поперли за строптивость? Предупредил бы – мы б не лезли в эти гадские игры.
Коллега только виновато пожал плечами, и мы ушли из территориальной избирательной комиссии. Это становится опасным (см. эпиграф). Лично мне совершенно не нравится, как голосует народ, я с ним не согласен, и единственным обоснованием своего участия в избирательном процессе я считал, то, что, по крайней мере, это «мнение народное» я сосчитаю честно. Теперь в этом, очевидным образом, нет нужды. Поэтому мы уходим.
Самое смешное и глупое – даже по старому закону Медведев абсолютно честно на всех наших участках набирал и необходимую явку избирателей, и процент, достаточный для прохождения в первом туре. Чего же ради было затеяно все это гадство? И ведь на выборах Путина в 2000-м и 2004-м никто и слова не сказал, как и на последних парламентских выборах, когда просто психоз развился у власти по поводу процента голосования за едросов. Да, конечно, процесс холуизации вертикали власти достиг невиданного уровня, конечно, администрация Восточного округа не может пережить, что администрация Северного округа выглядит лучше, вот и начинаются невиданные нами раньше «просьбы помочь району». Но, по-моему, тут есть еще одна подкладка – система делает неправедно избранного чиновника своим должником. Ты же понимаешь, что мы намотали тебе проценты явки и голосования – так помни об этом!
Конечно, никто и никогда не скажет этого вслух, потому что это будет последним выступлением вслух, но подумают – все.
Система в своем развитии достигла совершенства – мнение народное уже никого не интересует даже в косвенной, искаженной, форме. В таких случаях это мнение выявляется в самый неожиданный и неподходящий момент в виде совершенно непарламентских действий. А то, что они появятся, гарантировано тем, что полностью замкнутая сама на себя бюрократическая система своим абсолютным эгоизмом рано или поздно неизбежно доведет народ до бешенства.
|
