Репортаж с женой на шее

(часть 2)

«…старик Прогулкин»,  которого  нельзя  выпустить из сортира без того, чтобы он не загадил весь Шенбрунн".© Гашек

Следующий день Танька запланировала посвятить Шенбрунну, с таким расчетом, чтобы холода пересидеть в залах музеев. Про то, что это загородная резиденция австрийских императоров, был осведомлен из своего любимого источника, который, заодно, заложил и основу моего эмоционального отношения и к Австро-Венгерской монархии, и к личности государя императора Франца-Иосифа…

Шеннбрунн, который был когда-то глубоким загородом, теперь всего в нескольких остановках метро от центра – сразу за Майдлингом. Именно за победу в пробеге от этого пункта до Вены и был выигран кубок, который фельдкурат Отто Кац использовал для церковного вина во время военно-полевой обедни. Оказывается, бежать там не так и далеко, во всяком случае, дистанция – не марафонская… При всем том, признаки загорода чувствуются сразу, как только слезаешь с поезда – ограда дворца, зелень большого парка. Кстати, парки в Вене вполне тянут на это название, не то, что в Лондоне, где на городской площади огорожены пара-тройка деревьев и лужайка, а на калитке гордо сообщается: Private! Takoy-to Park…

Дворец весьма мил, хотя такого впечатления блистающего шика, как Петергоф или Царское, не производит. Анфилада комнат, включая самые интимные… Каким нечеловеческим хладнокровием и выдержкой или каким невероятным презрением к подданным должны были обладать монархи, чтобы спать в проходной комнате…

Естественно, государственная легенда Австрии похожа на все остальные государственные легенды: монархи были трудолюбивы, скромны в быту, морально устойчивы, и прочая, и прочая… Государь вставал ни свет, ни заря, обожал свою супругу красавицу Сисси, а государыня была передовой женщиной своего века – с утра пораньше занималась фитнессом и физкультурой, была первой в Европе туристкой, моталась туда–сюда почти непрерывно, и в Вене бывала редко и не подолгу. Оказывается, Сисси – национальная икона не меньше Моцарта! Всюду ее портреты, скульптуры, конфетные коробки и так далее. Ну, просто-таки «комсомолка, спортсменка и просто красивая девушка»…

На солнышке есть, правда, и пятнышки – мужа своего она не любила, как и свою свекровь – та лезла в их семейные дела и указывала невестке на чересчур передовое поведение. Выдали ее замуж за двоюродного или троюродного в совсем юном возрасте, чего Сисси, похоже, не простила и о чем откровенно писала в своих письмах. Шенбрунн она тоже недолюбливала, видимо, по упомянутым выше причинам, и бывала там редко и недолго, что нисколько не помешало увешать дворец ее портретами во всех видах.

Несмотря на то, что у Франца-Иосифа были столь сложные отношения с его всеми обожаемой женой, рассказывают о нем в очень благожелательном тоне, что, впрочем, неудивительно – процарствовал он необыкновенно долго – целых 69 лет, и при нем Австро-Венгрия достигла наивысшей точки своих территориальных приобретений, которые, правда, переварить так и не смогла и которых лишилась, строго говоря, в результате безумной политики этого самого Франца-Иосифа. «А как может быть иначе, когда государь не короновался…»[1] Старику еще повезло – он умер в 1916-м, и краха своей империи не застал, в отличие от Вильгельма и Николая.

Шенбрунн замышлялся и строился как охотничий замок, так что просторный парк здесь – пережиток соответствующих угодий, оформлен он сейчас как регулярный с авангардными садовыми формами. По дорожкам, понятное дело, курсируют кареты, топают толпы школьников (наверное, это у них такое военно-патриотическое воспитание) и мы – «руссо туристо» со своим «обликом морале». По соседству располагается и огромный «Пальменхауз» - металлоконструкция в стиле модерн, построенная как оранжерея. Совершенно аналогичную мы потом встретили в Вене по соседству с Хофбургом, да и вообще модерн оставил в Вене обширные следы в виде многочисленных кафе и павильонов метро (еще одна национальная икона – Отто Вагнер, построивший в стиле модерн их и уйму жилых домов и пр.).

Если в западноевропейской столице захочется повысить себе настроение – можно смело идти в зоопарк, а в Шенбрунне – он не меньшее украшение, чем парк. Он там не такой уж и большой, но уютный, с просторными вольерами и ухоженными довольного вида животными. Носорог шенбруннский – не такой, как у нас, а такой, какими их рисовали в старых книгах о заморских животных – как будто покрытый латами, но такой же меланхолический.

Звездами шенбруннского Зоо сейчас стали панды, видимо, свежее- привезенные из Китая. Мы их посетили, и обнаружили одного из зверей сидящим в удобном каменном кресле и активно дерущим всеми четырьмя лапами кусок бамбука. Он был настолько поглощен этим занятием, что поворотиться к нам не пожелал, и в кадр попал только его седой загривок.

Шеннбруннские животные очаровательны, я бы оттуда до вечера не уходил, но у Таньки были свои планы и она заманила меня в стильное кафе посреди зоопарка (павильон в стиле барокко, построен для животных одновременно с дворцом), а на наживку в виде чашечки венского кофе я не клюнуть не мог… А там и намекнула, что пора поворачивать оглобли в Вену – у нас там назначена встреча. Мы еще успели пробежаться по окрестностям с постоянно повторяющимся мотивом чумной колонны и погрузились в метро, которое в Вене куда меньше представляет архитектурную ценность, чем московское, но куда более удобно для туристов, потому что далеко не везде – подземное.

В Вене нас ждала встреча с бывшей ученицей Танькиной тети – скрипачкой оркестра Венской Фолькс-опера Леной. Мы были радушно приняты в ее квартире, которая, по московским меркам, расположена в самом центре, а по венским – скорее, ближе к окраине… Еще раз убедился в принципиальной разнице западно-европейского и отечественного жилья, с чем сталкивался и в Англии, и в Италии – оно, в отличие от нашего, не малогабаритное… Потолки – за три метра, комнаты – за 20… Как-то иначе чувствуешь себя в таком доме…

День завершился венским шницелем по соседству с Музеем прикладного искусства, на который мы клюнули, потому что он работает аж до 12 ночи. Это, действительно, своеобразно – часов в 10 народ еще весьма активно заходит, осматривает свежую выставку, что-то обсуждает. Такое впечатление, что это, скорее, клуб, чем музей, где собирается местная то ли богема, то ли интеллигенция (не успел понять, где в Австрии проходит эта граница). Экспозиция, честно говоря, не впечатлила, но сама возможность на ночь глядя погулять по музею была забавна. Когда мы выкатывали оттуда, направляясь к себе в отель, навстречу нам в музей еще входили какие-то энтузиасты…

Наутро нас ждал Хофбург – городская официальная резиденция Габсбургов.

Однако отправились мы туда не сразу, а, погуляв сначала по той части Старого города, которую из-за холода не успели осмотреть в первый день, и увидев очаровательные улицы, в полной мере сохранившие свой облик с XVII или XVIII века. Дом, где жил Моцарт, отмечен толпой туристов, зато на миниатюрной уютной площади перед Францисканер-кирхе тихо, как и внутри нее, и в дизайнерском кафе (Kleiners Caffе, Герман Чех). [Автор этих заметок настолько равнодушен к внешним архитектурным формам, что не фиксирует внимания на всем том, что создает облик города, наслаждаясь – или нет – исключительно убранством интерьеров. – Жена] {И все-то она врет, очень красивую архитектуру я замечаю, а не очень – воспринимаю как часть ландшафта… - Муж}

По дороге заглянули в примыкающую к нему августинскую кирху, которая снаружи и не различима почти, но внутри являет собой достойное зрелище. Моя любимая готика здесь проявилась и во внутренней архитектуре и в готическом же алтаре, заостренном и вытянутом к потолку.

В правой стене – еще одна достопримечательность – скульптурная группа Кановы на кенотафе любимой дочери Марии-Терезии, единственной, которой строгая «политическая» мама разрешила выйти замуж по любви. Прочих дочек она рассовала по всем европейским царствующим домам, укрепляя систему тогдашних «сдержек и противовесов».

Редкая скульптурная затея – скорбящие уходят как бы в склеп, проем которого зияет чернотой, но на самом деле, никуда не ведет.

В сам Хофбург мы проникли  через Михайловские ворота, как сказано в путеводителе, который отчаянно пытался быть понятным русскоязычному туристу. Дворец переполнен экспозициями и выставками, так что, если бы мы взяли билетики всюду, на шницели уже точно не осталось бы… Но уж на королевскую-то сокровищницу мы разорились – иначе чего ж было в Хофбург тащиться!

По сравнению с британскими или российскими королевские регалии выглядят очень и очень скромно, но когда понимаешь, что и эта не слишком богато украшенная корона, и все эти королевские мантии – XII – XIII век, слегка оседаешь на задние ноги от уважения. Наши и екатерининская, и елизаветинская короны, как и британская – это конструкции из двух полусфер, на которых на арматуре понасажено бессчетное количество брильянтов, а то, что представлено в Хофбурге – это корона самого, что ни на есть, классического типа – металлические остроконечные зубцы на обруче, охватывающем голову. Выглядит не слишком роскошно, но как-то убедительно и весомо.

Потом мы оказались в парадном зале, который издревле выполняет функцию государственной библиотеки и уставлен бесконечными в длину и высоту стеллажами с книгами, выглядящими достаточно старыми и солидными. Промеж стеллажей выставлены стенды с коллекцией фотографий какого-то крупного мецената – там бросился в глаза снимок эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги, сделанный в Сараево всего за несколько минут до выстрелов Гаврилы Принципа. Из приложенного описания я впервые узнал, что еще за два часа до того высочайшую чету попытались взорвать, номер почему-то не удался, и его Высочество счел за благо продолжить программу визита «на оккупированные территории» без изменений. Если бы этот государственный деятель подумал хотя бы не о своей безопасности, а о жизни собственной жены, может быть история пошла бы по-иному…

Зал поражает не столько роскошью убранства, - что неудивительно, поскольку создан главным барочным архитектором Империи – Фишером фон Эрлахом, сколько своим назначением – обычно подобные помещения используются для балов и приемов, а не для книг. Оказалось, ничего, книжки в высоченных шкафах смотрятся вполне органично…

Хофбург много раз перестраивали и расширяли, и последний аккорд пришелся как раз на период гибели империи, так что достраивала все это уже буржуазная республика. Тем не менее, комплекс, присоединенный ими к Хофбургу – это такой образчик «имперского большого стиля», что тут же приходят в голову затеи райхс-архитектора Альберта Шпеера… Теперь в нем куча интереснейших музеев, а в комплексе за Рингом – два зеркально отражающих друг друга дворца, построенных специально для музейных коллекций -  Музеи изящных искусств и естественной истории с монументом все той же Марии-Терезии  посредине.

Коллекция картин вполне солидна: Тинторетто, Веронезе, изобильный Рубенс, которого я по молодости любил за оптимизм, а потом стал думать, что он подсмеивается и над своей натурой, и над зрителем. Очень обильна и занимательна коллекция Брейгеля, своеобразный был мужик… Однако ж какого-то восторга, как в Лондоне от встречи с неизвестным мне до того Бронзино, или в Эдинбурге – от совсем непохожего на нашего (в Пушкинском) Эль Греко и отличных «малых голландцев», - не испытал. Зато мы пересидели в тепле последний в Вене холодный день, и, когда вышли на свежий воздух, уже застали на лужайках Бурггартена молодежь, потихоньку стаскивающую с себя куртки и прочее…

[Бурггартен – городской сад – весьма пикантное место: создан как личный садик императорской семьи за оранжереей Хофбурга, теперь превратился сами видите во что, и это при том, что в оранжерее – ресторан под пальмами, в центре – памятник Моцарту. На все это безобразие с грустью смотрит Франц-Иосиф – единственный памятник которому (и на мой вкус – лучший памятник Вены) стоит в углу сада. - Жена]

Лично я уже был полностью нагружен впечатлениями и предпочел бы расслабиться, но у неугомонной Таньки были еще большие планы – оказывается, не посмотреть район Шпиттельдорф было бы просто колоссальной потерей, и она поволокла меня туда. Честно говоря, от этого участка пути осталось только воспоминание о довольно нелепого вида Музее современного искусства и об улице, которая ведет от него в Шпиттельдорф через чердак жилого дома. Такое я, пожалуй, вижу впервые…

Сам этот район – средоточие домиков разного калибра, и я примерно понял, почему неаполитанские коллеги, посмотрев видеофильм Женьки о московских переулках вокруг Бульварного кольца, хором завопили, что это страшно похоже на Вену. Действительно, что-то есть…

[На самом деле этот район является воплощением второго доминирующего в Вене наряду с барокко стиля – бидермайер, и мне интересно было посмотреть, что это за зверь. Оказалось, все это мы видели в родной столице и даже жили когда-то в подобном районе вблизи Мясницкой улицы. Оставшееся впечатление – как от встречи с чем-то родным, домашним и уютным. Как оказалось, это чувство, впервые появившееся в Шенбрунне – нет, не похожем, но отчетливо напоминающем Царское Село, и повторившееся при виде плакучих берез в Бурггартене, еще не раз появится в Вене. - Жена].

Впрочем, таких красот, которые оправдали бы крякнувшее в конце концов мое левое колено, мы там не обнаружили, зато я выговорил себе на следующий, последний в Вене, день более щадящую программу.

Это, как и все другие долгосрочные планы, оказалось иллюзией и пустыми предвыборными обещаниями…

Предыдущая часть

Следующая часть