Пустынная заграница

Основную боевую задачу этого отдыха поставила жена: маму (сиречь – тещу) надо вывезти на природу! Ну, надо, так надо… Однако, жена, свободно плавающая во волнам гостиничного интернета, окончательно утратила склонность к простым решениям и, в результате, объявила, что мы едем в Латгалию, поскольку ничего ближе с таким комфортом для тещи, которой трудно самостоятельно передвигаться, не найти. Это был тот случай, когда проще согласиться, чем объяснить, почему не хочешь.

Стартовав рано-рано поутру из нашего Гольянова, а потому без проблем проскочив кольцевую дорогу, мы вырвались на Новую Ригу, о которой у меня по старой памяти было представление как об одной из самых скоростных и удобных дорог Подмосковья. Беда в том, что я по ней давненько не ездил. Конечно, развязка над МКАД теперь монументальная, но побитость покрытия с тех пор, когда я по нему катил в последний раз, возросла очень основательно. Хитрая Танька уселась за руль, а я и доспать не мог из-за постоянного трепа дам, и только зря дергался из-за ее маневров… Это, между прочим сказалось, когда я оказался за рулем, а недосып стал напоминать о себе сильнее.

Как водится, за Волоколамском хорошая дорога кончилась, и началась не очень хорошая, прогрессивно превращающаяся в плохую, а потом и вовсе в никакую. Каким-то верхним чутьем я это предвидел, и Таньку из-за руля вытеснил прямо перед участком, на котором ведутся интенсивные дорожные работы, а твердое покрытие постепенно исчезает. Как-то привычно, что работы ведутся на ограниченном участке, а, когда его завершают, вся строительная техника и публика перекочевывают на соседний, а тут дорожное разорение все тянулось и тянулось – километров 15 мы шли в условиях «ралли по проселкам» с головокружительной скоростью в 30 километров, считая зубами многочисленные ухабы. Кое-где дорога сужалась до одного ряда в обе стороны, и приходилось ждать встречных или проскакивать, уцепившись за хвост колонны попутных. Как-то плохо эта картина у меня ассоциировалась с федеральной трассой, ведущей прямо за границу в пределы независимой Латвийской республики.

Такое движение меня основательно уболтало, и когда мы выскочили на участок относительно приличной дороги, я вдруг… заснул. Правда, на мгновение, но успел испугаться сам и напугать своих пассажирок, и дальше пришлось вести, не давая глазкам закрыться пальцами…

Что удивило – вроде международное шоссе, там за кордоном порты, через которые в Россию поступают «чулки, коньяки и презервативы» (с)ЭБ, а, по мере удаления от Москвы, трасса прогрессивно пустела, и по большей части мы шли, не видя других машин ни в лобовое стекло, ни в зеркала заднего вида.

Границу с российской стороны мы прошли нечувствительно, а вот сопредельное государство встретило нас на погранпункте Terehova (Терехово, попросту) по всей строгости законов своих и еврозоны, к которой оно себя с гордостью относит. В результате, за курево, взятое для собственных потребностей, мы заплатили пошлину в целых 100 евро! Задаром латвийские таможенники милостиво пропустили по две пачки «Явы» на нос, и никакие объяснения, что для нас курево – жизненная необходимость, что рассчитывать сделать бизнес на этих древнесоветских сигаретах может только безумец, на них не подействовали. Курильщикам, собирающимся в Латвию, советую рассовывать запасы в скаты автомобилей – по-моему, разбортовывать ради этого колеса эти стражи экономической независимости все-таки поленятся.

Я обратил внимание, что из пяти клубившихся вокруг нас латвийских таможенников и пограничников у четверых на груди красовались нашивки с фамилиями типа Zubenko, Stepanovs и только у одного Sjajksts. Тут это – обычное дело. Общаются они между собой на русском или  на русско-латышском воляпюке – я расслышал отчетливое слово «дежурка» во фразе, начавшейся с неизвестного мне латышского слова.

Забавно и то, что сходу удалось перевести и другую надпись на их мундирах - Robežsardze. Посталкивавшись в литературе с айзсаргами, я себе уяснил, что это «защитники», а sardze – оборона, ну, а первая часть слова – это же наш «рубеж»! Видимо, «рубить» балты и славяне начали очень давно, когда только учились говорить, и этот корень у них общий. Кстати, дорогие соседи именуют нашу страну Krevija, а южное сопредельное государство – Baltkrevija (тоже самое, но белое), что свидетельствует о том, что для латышей к востоку от их земли до сих пор обитают кривичи, с которыми они знакомы века, этак, с VIII.

От границы в сторону забронированного нами жилья 17 километров мы проскочили по нормальной дороге в обстановке все того же безлюдья и безмашинья. За поворотом на поселок Нирза, за которым асфальт кончился, мы проскакали еще километра 4 по щебенке (очень ведет машину!) и увидели синий указатель «Ezerzemes», что я с удовольствием перевел как «Озерный край» и подумал, что балтийские языки, действительно, очень похожи на славянские. Здесь в хозяйстве Илмарса и Лолиты нас ждал дом из бруса с двумя спальнями и студией с кухонным уголком, стоящий на пребольшой выкошенной поляне метрах в пятидесяти от озера Нирзас. Все мыслимые удобства, включая сауну,  здесь тоже были, за исключением интернета, который пришлось налаживать самостоятельно и с переменным успехом. Хозяйка привезла нам из райцентра Лудзы флешку местной фирмы LMT, но и с ней добраться до мировой сети, которая оказалась жутко тормозной, удалось только с третьего раза. Дальше оставалось только предаваться отдыху от перенапряга, духоты и многолюдья – здесь это делать необыкновенно легко, народу тут очень мало.

Это продолжало подтверждаться, когда моим беспокойным дамам, которые так мечтали вырваться на природу, приспичило поехать в Лудзу – местный райцентр. Правда, районов в Латвии теперь нет, названия административных единиц стали латышскими и, что забавно, минимальная единица называется pagasts, в котором явственно читается наш «погост» - местность, объединенная вокруг кладбища. Лудза, в девичестве – Люцын, бывшей Витебской губернии, совсем маленький городок с мизерным населением, из коего на улицах можно встретить и того меньше. Речь на улицах, по большей части, слышна русская. И из тех немногочисленных аборигенов, что встречались на улицах, удивительно даже для нас, много основательно алкоголизированных посреди рабочего дня.

Вообще-то, Латгалия – очень своеобразная часть Латвии. Почти вся она, вместе со своими крупнейшими городами Даугавпилсом (Двинск, он же – Динабург) и Резекне (б. Режица) исторически входила в Витебскую губернию. В округе масса деревень с названиями вроде Осинники, Хмельники, Гаево… Здесь был очень высок процент русских, белорусов и православных латгалов. Наш хозяин в разговоре не преминул заметить, что латгальский язык (диалект?) сильно отличается от основного латышского, и рижане его далеко не всегда понимают. Вот же, сколько раз я уже это слышал:- Каталония – не Испания! Или: - Мы не итальянцы! Мы – сицилийцы! Или: - Мы не итальянцы! Неаполь имеет свою историю, литературу, культуру и язык! (Это, кстати, очень хорошо слышно – «шкузи» и «шао!» вместо «скузи» и «чао!») Между прочим, забавный факт – знаменитый памятник «Отечеству и Свободе» в Риге держит над головой венок с тремя звездочками. Это не означает, что, в соответствии с Братьями Стругацкими, человек – это стадия эволюции, необходимая для достижения венца творения – рюмки коньяка с ломтиком лимона. Нет, три звездочки означают исторические области Латвии: Курземе, Видземе и… Земгале. Это мне сказала латышская экскурсовод в Риге, когда я там был в 67-м. А Латгале там отсутствовала по каким-то причинам, возможно, потому что тогдашнее правительство республики опасалось политических осложнений с РСФСР, у которой эти территории были оттяпаны в момент военной катастрофы – после поражения от Польши. Забавно, что теперь проделан хитрый фокус: в числе звездочек считают Курземе, Видземе и… Латгале, а Земгале для сохранения числа объединена с Курземе. ПолитИк!

Так вот, Лудза – большой православный собор, католический костел, остатки стен люцынского замка да местный музейчик – это все достопримечательности, сконцентрированные на протяжении примерно 100 метров. Мы всюду залезли, все осмотрели и отправились в местную главкормилку – гостиницу с рестораном под названием, естественно, «Лудза», где были накормлены вкусно и недорого. Когда я вышел покурить на улицу, рабочий, выкладывавший плитку на входе в ресторан, потянул носом и сказал: - А, контрабанда! Только русские сигареты так воняют!

Видимо, все-таки кто-то таскает «Яву» через границу в коммерческих целях – тут курево в разы дороже…

Завершил налет на уездный город визит в местный супермаркет, откуда мы выволокли две здоровые сумки продуктов, заплатив за это раза в полтора-два меньше, чем в Москве.

Потом мы, пользуясь теплой погодой, предались разложению, валяясь на солнце, купаясь в теплом озере (оказывается, его глубина достигает 32 метров – оно ледникового происхождения. В окрестностях встречается множество характерных моренных валунов), катаясь на лодке, почитывая книжки и пописывая тексты. Прихваченных из Москвы «Аристономии» Акунина-Чхартишвили и «Благоволительниц» Джонатана Литтела хватило только на пять дней, зато потом я дня три посвятил написанию критического эссе по второй книжке, которое вы можете прочесть на этом сайте («Плыви, дерьмо, плыви»).

Танька тем временем истово трудилась над продолжением своего монументального полотна о нашей поездке в Париж (см.). И за все это время в поле нашего зрения не оказалось ни одного человека, если не считать гостеприимных хозяев, которые навещали, чтобы справиться, не нужно ли чего, угостить раками или просто поболтать «за жизнь».

Со слов Илмарса их район депрессивен – вся промышленность, которая существовала при совке, пошла псу под хвост, туда же проследовало и сельское хозяйство. Действительно, мотаясь по окрестностям, мы не раз натыкались на брошенные хутора, коровники и прочее. Рынка сбыта в России, куда раньше таскали и молочную продукцию и овощи-фрукты (доезжая и до Пскова и Питера) местные крестьяне практически лишились, а внутри Латгалии особо и потреблять некому.

Лолита отлучилась из дому на три дня – она, выпускница консерватории, в Лудзе директорствует в музыкально-общеобразовательной школе, а заодно руководит местным хором, который в Латвии на очень хорошем счету, и во главе его наша хозяйка отправилась в Ригу на Певческий фестиваль. Мы кое-что видели по местному телевидению, и, надо сказать, и 15-тысячный сводный хор и 25 тысяч зрителей произвели большое впечатление. Мелодичная музыка, исполняемая таким составом, и не могла не произвести впечатления…

Долго моим дамам на месте не сиделось, и они спровоцировали еще один рывок – на этот раз в Резекне, который расположен еще в 22 километрах за Лудзой. Я прикинул, что бензина на эти роскошества хватит, заправляться нам в Латвии не придется (здесь цены на горючее в два раза выше наших), и до ближайшей заправки на российской территории мы дотянем. Ладно, Резекне, так Резекне…

Дорога и туда оказалась довольно пустынной, а сам город – меньше, чем я ожидал от крупнейшего центра Латгалии. Центральная улица украшена новодельным собором и оснащена рядом магазинчиков и забегаловок не самого высокого пошиба. Танька удовлетворила свою страсть к шоппингу какой-то фарфоровой безделушкой, теща мило побеседовала с продавщицей, и культурная программа оказалась исчерпанной. Некультурная была представлена огромным совершенно безлюдным супермаркетом, в котором помимо обязательной программы нашлось множество вкусных штук, которые мы и закупили, исходя из принципа «однова живем». Собственно, больше мы таких покупок, действительно не совершали и ограничивались магазинчиком в Нирзе, где с нами были приветливы, но ассортимент особым разнообразием не отличался.

В таких вот развлечениях прошло две недели, и срок аренды нашего домика в «Эзерземес» истек, а вот срок отдыха – нет. И мы, собрав наскоро и покидав в машину свой скарб, переместились метров на триста к югу в заведение под названием Zirga smaids – как объяснила нам менеджер Ария – «Улыбка коня», что мне как армейскому болельщику особенно близко (а вот тут сходства со славянскими языками – никакого). Здесь у нас был двухэтажный дом с тремя спальнями и студией, гальюны на обоих этажах, камин, душевая и опять же сацна. В доме по расчету спальных мест может разместиться человек двенадцать, а мы – втроем, так что было просторно. Управляющая всем этим хозяйством Ария предупредила, что в одном из домиков сегодня играют свадьбу, и может быть шумновато. Мы напряглись – домики «Лошадиной улыбки» стоят в полутора десятках метров друг от друга, но оказалось, что зря. Свадьба проходила по нашим меркам как-то по-вегетариански – драку не заказывали.

Соседи, нисколько не мешая жить, тем не менее, находили способы проявить дружелюбие. Когда одному из них, остановившемуся с семьей в палатке, я налил в нашем душе канистру воды, он посчитал необходимым отдариться и, идучи на рыбалку, угостил великолепной 60-ти градусной самогонкой. Потом, совсем уж без повода с моей стороны, другие соседи притащили угощение – тарелку варёных раков. Тут случилась трагедия: первую порцию раков в «Эзерземес» нам принесли поутру, и я успел смотаться в Нирзу за пивом. А в «Конской ухмылке» подарок образовался вечером, и членистоногих пришлось убирать под квас, что унизительно.

Последующие дни, пока погода была теплой, прошли во все тех же купаниях, загорании и катании на лодке, а, чтобы не оторваться от жизни, я забирался на второй этаж – единственное место, где ловился интернет, и, матерясь, читал сообщения о наглом налете путинских башибузуков на Академию и о приговоре Навальному и Офицерову, показавшем изумленному человечеству, что торговать с прибылью, оказывается, преступно.

Танька отдыхала на полную катушку: чтобы не связываться с мытьем сковородки, каждый день заставляла меня разводить мангал и жарить мясо на углях, а сэкономленное время проводила в прогулках по окрестным лесам, как будто там деревья чем-то лучше. Пару раз по ее следам мы выезжали все втроем на машине, хотя это был, по-моему, только перевод бензина – абсолютно той же чистоты воздух, что вокруг дома, только еще во множестве комары да мухи… И что им эта природа, когда она сама к нам приходила регулярно: то аист разгуливал перед домиком, то уж приполз, то совершенно обнаглевший крот шастал вокруг крыльца, а под коньком крыльца расположилось гнездо ласточек, постоянно таскающих своим птенцам корм… Завернули мы и к местному костелу, что у кладбища (это, видимо, тот самый pagasts и есть). Храм выглядел совсем новым, но как рассказали местные, построен еще до войны.

Потом погода поломалась, и появилось новое развлечение – рубить дрова и топить печурку вроде буржуйки. Печка в нашем домике интересная – дверца со вставленным в нее стеклом в красивой чугунной решетке, и мы, как дети, сидели и смотрели на огонь, который выгоняет из дома прибалтийскую сырость и промозглость.

Всему хорошему приходит конец, и на остатках отечественного бензина мы пустились в обратный путь. По пути завернули в Зилупе, приграничный городок, в надежде найти там для сына диск с местной фольклорной музыкой, но в местном книжном на нас посмотрели с недоумением и сказали, что это – только, может быть, в Резекне на ярмарке или в Риге… Границу прошли за час, и помчались во шоссе в окружении лесов и полей, неотличимых от латвийских. Километрах в тридцати от границы залились на заправке отечественным горючим (в итоге оказалось, что на весь путь от Нирзы до Москвы у нас ушел ровно бак – 50 литров).

Дорога за время нашего отсутствия местами стала лучше, но в Нелидовском и Оленинском районах – осталась совершенным кошмаром. Постоянные реверсивные участки, фантастически искореженное покрытие, разъезды со встречными по обочинам – хорошее упражнение на выдержку и усидчивость. В конце концов, это безобразие сменилось таки на нормальный асфальт, но сил отняло немало, так что, завидев у поворота на Ржев кафешку с несколько претенциозным и странновато звучащим в этих местах названием «Тортуга», под моим давлением решили передохнуть и подкормиться. В незатейливого дизайна помещении нас, тем не менее, вкусно и экзотично накормили – лосятиной – и взяли за это смешные деньги. Последней проблемой на маршруте после этого было только поместиться за рулем с набитым брюхом, но я справился.

Весь отдых в течение трех недель стоил нам чуть больше 80 000 рублей на троих – примерно столько же стоит на такой же срок отдых одного человека в подмосковном санатории. Танька и теща теперь, будучи в полном восторге от поездки и отдыха, воспламенены мечтами о том, как на будущий год мы по отремонтированному шоссе долетим до знакомого погранпункта Бурачки – Терехова, а там…