Блог

Моя обожающая российскую историю и архитектуру жена за время совместной жизни протащила нас по всем отечественным достопримечательностям так, что в какой-то момент я ими пресытился и летом 2004 года намекнул, что пора бы нам познакомиться и с сокровищницей европейской культуры и курортов. Попытку утащить меня в сторону ее любимого русского Севера я отразил ссылкой на мой остеохондроз, которому необходимы морские купания, и тогда жена в качестве последнего средства сослалась на то, что ни разу в жизни не была в Крыму. Вот несчастье! Такая большая, а в Крыму не бывала и с тамошним сервисом осталась незнакома! Пришлось пойти на временные уступки, согласиться, но под обещание, что уж на следующий-то год мы поедем в Европу. Я себя дал уговорить потому, что готовил первое издание своей «Истории болезни» и полагал, что это занятие трудно совместимо с осмотром европейских культурных шедевров.

И вот, погрузившись в 13-летний Фольксваген, мы двинулись к украинской границе. Опыт длительных автопутешествий у нас уже был: помимо вояжа в Вологодскую область, мы годом ранее прокатились на Тамань, где нашли прелестный отдельный домик во дворе у гостеприимных пожилых хозяев и наслаждались морем (очень теплым в этой бухте) и абсолютным одиночеством на пляже. Та поездка запомнилась удивительной дешевизной фруктов и ягод на базаре (если жалко 10 копеек, бери так!) и волшебным свойством миски, выданной нам хозяйкой для овощей: как только мы съедали очередной салат из помидоров и огурцов, она чудесным образом наполнялась овощами снова – без нашего вмешательства!

Мы неслись с ветерком, периодически меняясь за рулем, пока под Курском на скорости километров в 90 нас вдруг не повело в занос… Я сидел на правом кресле и только что и мог – это заорать Таньке: - Тормози!

Сделав на дороге полтора оборота, чудом не угодив ни в кого из встречных, мы кормой вперед влетели в раскисшую грязь в кювете на противоположной стороне, не убились, а только успели хорошенько испугаться. Вылезши из машины, я с прискорбием констатировал, что, во-первых, у нас разлетелась правая передняя покрышка (что, собственно, и послужило причиной заноса), но это-то полбеды, а вот настоящая беда была во-вторых – двигатель при ударе раздавил радиатор…

Добрые люди вытащили нас из кювета, я заменил колесо на докаточное, а потом мы потащились в Курск на веревке за «Нивой», у которой не втыкалась вторая передача, и нас постоянно дергало. Каким-то чудом в курском автосервисе обнаружилась пара гудьировских шин нашего редкого типоразмера, и мы «переобулись». Осталось только найти радиатор. Работники сервиса проявили бескрайние дружелюбие: они обзвонили все места, где можно было найти эту детальку, на своей машине провезли по всем магазинам, однако подходящего так и не нашлось. Пришлось Таньке отправляться в Москву, а мне – оставаться стеречь машину. На вокзале в роскошном зале ресторана мне дали помыть руки – все в машинном масле – и напоили нас великолепным кофе из джезвы.

Я переночевал на заднем сидении машине, а когда Танька вернулась с радиатором, воткнул его на место, заполнил, и мы собрались двигать в …Москву, потому что, как выяснилось, при буксировке «нивовладелец» своими рывками где-то сорвал нам передний номер, и, следовательно, думать нечего было пересечь госграницу…

У выезда из Курска я увидел милицейский пикет и решил проверить там, не нашел ли кто потерянный нами номер. С первого же слова по хитрым выражениям на рожах этих блюстителей дорожного закона стало ясно, что они что-то знают… Старший повел меня на второй этаж пикета, мыча что-то неопределенно-личное. Я дождался, когда мы явно удалились за пределы слышимости посторонних, и сказал ему, чтобы он перестал выпендриваться и просто и ясно сказал, сколько с меня. Этот дипломат опять завел что-то невнятное, но был остановлен прямым вопросом: - Ты что, не мужик?

Тут он перешел на более конструктивные рельсы, и я даже расслышал что-то вроде «ну, нас же двое» … В итоге небалованный, как московские, мент запросил какую-то вполне посильную сумму, а потом кивнул вниз – там на будке с инвентарем сверху лежал наш номер.

Мы вернулись в автосервис, выпросили там пару саморезов и насмерть прикрутили счастливо обретенный номер, а через несколько часов уже оказались в бесконечной очереди в погранпункте Нехотеевка–Гоптовка. На страшной жаре, от которой было некуда спрятаться, народ поминутно включал-выключал двигатели, чтобы сдвинуться на длину очередного автомобиля, прошедшего границу. Самые экономные и физически развитые просто пихали свои тачки в корму или, даже не вставая с сидений, отталкивались ногами, как на самокате.  Совершенно невозможно было понять, в чем тут причина, потому что, когда очередь дошла-таки до нас, ничего особенного с нами не сделали: проверили документы, багажник, и мы, взмыленные, покинули, наконец, эту юдоль скорби – погранпункт.

По ту сторону границы мы оказались в лапах череды чиновников в разных униформах, но с похожими финансовыми претензиями. Про того, который требовал купить «зеленую карту» за то, что мы своими шинами будем изнашивать сопредельные дороги, нам заранее сказали, что тут никуда не денешься, а про фруктов в фиолетовой униформе с фуражками-аэродромами я в Москве еще прочел заявление украинского посольства, де, самозванцы, посылайте их и не платите им ни копейки. Мы так и поступили, несмотря на обиженный вой нам в спину.

А совсем  вскоре мы оказались на улицах Харькова – бывшей столицы бывшей Украинской Советской. По сравнению с моим налетом на местный рынок в 91-м показалось, что дорожное покрытие в городе исчезло окончательно. После всех приключений я вел машину по городу буквально ползком в опасении, что местные колдобины даже на главных улицах наш отдых все-таки прикончат. В конце концов, мы выбрались на трассу на юг и вскорости нашли местечко для ночлега в придорожной корчме, где нас прекрасно накормили, а потом мы отлично выспались в маленьком номере на втором этаже. 13 лет капиталистического развития и в сопредельной державе сказались на дорожном сервисе благотворно.

По относительно приличной трассе, на которой разрешено 90 км/час, мы доскакали до Запорожья, где нас ждала натуральная засада – на съезде сразу за поворотом стоял знак «20», а метрах в пяти за ним нас приветствовали ухмыляющиеся физиономии местных ментов. Объяснять им, что на такой дистанции невозможно снизить скорость с разрешенной на трассе до их хамского ограничения было бессмысленно – они затем и знак поставили, и в засаду засели, чтобы драть за это денежку… Пришлось раскошелиться. Вообще, по тем временам, и вправду казалось, что народы России и Украины – братские, во всяком случае в том смысле, что и те, и эти в полной мере познали в своей истории «необходимость самовластья и прелести кнута»… И давать на лапу…

Героевское (Эльтиген). Памятник десанту. Фото из интернета

Далее мы двинулись на восток Крымского полуострова в поселок Эльтиген, он же Героевское, отмеченный своеобразными монументом. Местечко со страшноватой историей – там осенью 43-го года высадился советский морской десант, который захватил береговую полосу, но немцы остались кругом на господствующих высотах и наносили нашим страшные потери. После долгих боев немногие оставшиеся в живых десантники прорвались на гору Митридат, а потом эвакуировались на Тамань.

Условия для отдыха у нас оказались вполне советскими: сарайчик на участке, заполненном курортниками, с общим на несколько семей душем и гальюном, но все же с собственной кухней и электричеством для нашего самого первого ноутбука, на котором я писал первый вариант этой книжки. В комплект к этим роскошным условиям прилагалось море - Черное, практически пустой пляж – золотистый и солнце того же цвета – в неограниченных количествах. Вот мы и бросились все этим пользоваться изо всех сил.

Мы подружились с хозяевами, и несколько вечеров провели за приятной беседой с ними под местную легкую выпивку. В разговорах, неизбежно откровенных в таких условиях, выплывала, конечно, не раз тема взаимоотношений крымчан с украинским правительством, о котором они отзывались очень нехорошо – за наплевательское отношение к местным, интерес только к дележу крымских курортных мощностей, да за навязывание «украинской мовы», которую мы, правда, только видели на официальных вывесках и табличках, но отнюдь ни от кого не слышали.

Мы вволю накупались, навалялись на пляже, я дописал и вчерне отредактировал книжку, которая довольно далеко ушла от интернетовского оригинала, а жена написала статью, которую потом цитировали за рубежом. Попутно мы съездили на экскурсию в Судак, подивились на построенную генуэзцами крепость и оценили удивительно живописные виды Крыма.

 

Генуэзская крепость в Судаке

Когда пришла пора возвращаться, мы с содроганием вспомнили мучения в Гоптовке и двинули домой через паромную переправу в Еникале – за Керчью. Напоследок украинский пограничник нас несколько напряг предложением, сделанным в несколько императивном тоне: -А продайте-ка машину! Больно у вас кожаный салон хорош!

- Ага, - сказали мы, - а домой пешком, и вещи в горстях?  - Да, как-нибудь, - ответствовал этот боец «прикордонной стражи». – Нет, - сказали мы, - такая корова нужна самому! Времена были еще вегетарианские, ни за антиукраинскую деятельность, ни за контрабанду кожаных изделий нас не захомутали, мы благополучно закатились на паром и отправились на таманский берег.

Однако, обойдя одну проблему, мы нарвались на другую - невдалеке от Миллерово нам вдруг засигналил обгоняющий нас водитель и на ходу потыкал пальцем вниз. Мучимый нехорошим предчувствием, я остановился на обочине и с горечью констатировал, что теперь пробилось и основательно сжевалось другое колесо. В поисках нашей дефицитной резины мы останавливались на всех встречных авторынках, и по соседству с одним из них заночевали в палатке. В кафе армянской семьи нас утром накормили завтраком. Под отличный кофе хозяйка поведала нам обычную историю малого российского бизнеса: как только заведение встало на ноги, мгновенно возникли рэкетиры в погонах и без, и львиная доля доходов ушла в их бездонные карманы.

На докаточном колесе пришлось ехать аж до самого Воронежа, где в шикарном автосалоне удалось купить новую пару шин Пирелли, и несмотря на задержки дорога до дома заняла всего 17 с половиной ходовых часов.

Глядя в прошлое,понимаю, что это было время, когда различия между Россией и Украиной были минимальны или несущественны. И там, и там правили похожие режимы, относившиеся к своим подданым приблизительно одинаково наплевательски, еще не нуждаясь в удушении пережитков вольницы, но уже прибирая к рукам все больше возможностей, средств и лишая их своих оппонентов. Разница возникла мгновенно, когда выяснилось, что у украинцев их хамеющее начальство вызывает отвращение и деятельное желание от него избавиться, а россияне продолжали терпеть. Между прочим при всех исторических, культурных и религиозных различиях украинцы проявили монолитность нации и вольный дух в борьбе с иностранным вмешательством. Им это дорого обошлось, но, во всяком случае они теперь решают свою судьбу сами, чтобы там ни вещали пропагандоны на российском ТВ...