Блог

В принципе, вроде бы ничего особенно сложного и не должно было произойти – так, уместное в моем возрасте исследование, правда, посложнее рентгена или кардиограммы. Поэтому в темпе, характерном для местных эскулапов, пришлось пройти целый ряд анализов, отделенных друг от друга то неделей, то месяцем. И вот, после грохочущей МРТ в клинике Меир стало ясно, что предстоит еще одно исследование, посложнее всех предыдущих. Свободные очереди на нее нашлись только через месяц, при этом нас сразу предупредили, что результаты будут спустя еще месяц. Ну, что ж поделаешь...

В назначенный день со всеми положенными бумажками и диском с результатом МРТ мы приехали в клинику, и я, с присущим мне мастерством и везучестью, обнаружил на стоянке щелочку, достаточную для засовывания в нее нашей машины таким образом, чтобы дверь открывалась хотя бы с одной стороны. Потом мы побрели к зданию больницы и стали пытаться понять, куда идти. Евреи в очередной раз показали себя мастерами криптографии и дезориентации противника, во всяком случае с нашим знанием иврита нам там делать было нечего.

Мы и так проявили выдающуюся удачливость и нашли отделение, которое называлось так, как нам надо, но там нам объяснили, что нам совсем не к ним, а в их поликлинический кабинет, который совсем не у них, а, где на самом деле, объяснили так, что мы потерялись на втором такте… Дальше все, как всегда в Израиле: проходивший мимо лекарь, разглядев наши ошалевшие и отчаянные физиономии, поинтересовался, что это с нами, каким-то образом понял, взял, буквально, за ручку, отвел по длинным коридорам куда-то на другой этаж, показал направление на нужную нам дверь и придал начальное ускорение.

Как выяснилось, добрый самаритянский лекарь попал нами в цель – это был таки нужный нам кабинет, но там выяснилось, что все не так просто, как мы рассчитывали. Во-первых, доктор, который меня принял, ни бум-бум на русском. Правда, мы довольно легко сошлись на английском, который у меня оказался не хуже евойного. Но тут он меня огорчил: оказывается, всего того, что мы притащили с собой далеко недостаточно, мне нужно сделать еще всякие анализы, а им нужно время, чтобы подумать, что со мной делать, и на это добрый доктор отпустил себе и мне еще месяц. На мое робкое замечание, что я и так уже месяцы проожидал нашей радостной встречи, рофэ (это по-тутошнему «доктор-самец», наоборот было бы «рофа») легкомысленно, с моей точки зрения, ответил, что мой случай не горит, дескать, не беременность… А пока я должен опять пойти туда, не знаю куда, и отнести принесенные мной бумаги и те, что мне довесил доктор, куда-то вдаль и там отдать.

Мы опять пустились по длинным наклонным коридорам, которые тут вместо лестниц, и к собственному удивлению, допросив с пристрастием буквально пару аборигенов, нашли двух тетенек, у которых с английским было примерно, как с русским. Однако, в конце концов, они поняли, с чем мы к ним пришли, а мы поняли, что должны им отдать. Мы ушли с надеждой, что теперь уже сделали все, чтобы добиться желаемого.

На пути к оставленному автомобилю нас уцепила глазом симпатичная девушка и сообразила, куда мы движемся, сама она на своем авто, судя по всему, нарезала уже не один круг в поисках места для парковки. Девушка с умоляющим выражением лица засемафорила нам, как она на нас рассчитывает, а нам, что – жалко?

У места нашей парковки толпились бесприютные машины, как будто чуяли поживу. Тот, что был поближе к нашей тачке, был еще и понаглее и все норовил выиграть пару десятков сантиметров, чтоб уж наверняка. Но не на того напал!

За руль была отряжена жена, а я изобразил регулировщика, повернувшись к напирающим спиной, на которую согласно ПДД ехать запрещается. Танька вырулила со стоянки, а этот за моей спиной зарычал мотором, но я его проигнорировал и, изобразив руками прямой угол, запустил на наше место девушку, которой оно было бессловесно обещано.

Поближе к дате назначенной процедуры у меня начался маленький психозик на тему того, что я чего-то еще не доделал, недособрал и меня опять отразят. Промучился бессонницей до утра, когда нашел все важные бумаги, и успокоился.

Утром я, как обычно встал в 6 утра и отправился варить нам с Танькой кофе. Надо было еще успеть подъесть пару бутербродов, потому что после 8 утра есть уже перед процедурой было нельзя. Хотя назначено было на 11, мы выехали с часовым запасом – и в предвидении поиска парковки, и припоминая наше тыканье во все двери в поисках нужного отделения. Это мы правильно сделали…

Проявив хитроумие, мы попытались зарулить на дальнюю автостоянку у клиники – там и места были видны, но шлагбаум перед нами не поднялся, причину я понял, когда навел телефон с переводчиком на большой плакат у въезда: оказывается, там значилось «Только для персонала!» На стоянке для посетителей была только одна щелка – примерно в половину ширины нашей машины, так что пришлось снова выкатывать на улицу Черниховски .

Вот тут наши автострадания кончились, потому что за заборчиком стоянки для персонала нашлась куча парковочных мест, где мы и оставили свой аппарат. Старческий склероз выбил начисто воспоминания о том, где мы нашли нужное место в клинике, опять пришлось ловить прохожего медика, который навел нас на цель. А в отделении оказалось, что нам опять не сюда – сначала надо идти в какую-то тутошнюю бухгалтерию – отметить документы о том, что все оплачено. Не рассчитывая на нашу способность ориентироваться в здешнем пространстве, нам просто велели держаться за мужиком, которому только что объяснили на иврите, куда идти. Мы прогулялись в соседнее здание и обратно, принесли бумаги с печатями и моими подписями, и меня, наконец, признали за своего законного пациента. На руку был водружен бумажный браслетик, а кольцо с руки было велено снять. За 52 года я его снимал раза два, но дело было давно и проблем с этим не возникало, а нынче пришлось сдирать его с отечного пальца, и без мыла это был сложный номер.Отправили в палату, куда сестрица прикатила мобильную установку с тонометром и ЭКГ, собрала у меня устную анкету, начинающуюся по традиции с номера теудат зеут, и отбыла.

Как-то незаметно настал назначенный час – 11.00, но ничего не происходило. Мы с Танькой болтали о том, о сем, утыкались в свои телефоны, потом снова болтали, а за нами никто не приходил. Наконец, уже в первом часу позвали в столовую отделения и стали по одному отправлять к доктору, который должен был выполнять процедуру. Я опять занервничал: у товарищей по очереди были солидные пачки документов, а у меня жалких три листика, ох, наверное, мы опять чего-то недоделали и чего-то недополучили.

С доктором мы нашли общий английский язык, которым он стребовал у меня ЭКГ и получил, потом рентген – и был послан на сайт Клалита, где и обнаружил его, и, наконец, потребовал анализ крови – я точно помнил, что делал его, и сказал, де, там все более-менее в порядке. Тут доктор отпустил то ли сомнительную шутку, то ли фразу, смысл которой до меня дошел не полностью, дескать, всякие анализы крови «более или менее» кончаются смертью пациента, да еще и добавил, что если анализа нет, то и весь процесс будет тут же похерен. Вот тут у меня екнуло по-настоящему, и доктор чуть не добился ятрогенной смерти пациента, но быстро спохватился и сообщил, что анализ видит, и он скорее «более»… И вот тут выяснился момент, который поставил в тупик: процедуры начнутся не раньше трех часов дня и «до семи управимся»…

Ха! Во-первых, я прикинул, что тех двух бутербродов может не хватить для поддержания боевого духа, а во-вторых, мы рассчитывали вернуться как раз к обеду и покормить 95-летнюю тещу, а тут такое. На беду, именно в этот день сын работал в дневную смену и должен был вернуться только вечером. В общем, я наладил Таньку домой – ехать тут меньше часа, она мотанула в Нетанию, все сделала и вернулась, а я покуда спал, никем не потревоженный.

Жена вернулась, назначенный час настал, но ничего не изменилось. Телефон, в котором я читал интернет, уже стал садиться, делать было окончательно нечего, но без чего-то пять зашла медсестра и велела переодеваться в операционную робу. Потом пришел здоровенный медбрат и повез меня на моей же койке на колесах по коридорам куда-то далеко-далеко. Завез в большой предоперационный зал, поставил под номерком «6». Стал ставить катетер в лучевую вену, но как-то уж очень болезненно, мне за последние годы делали такие процедуры не раз, так что я знаю, как правильно. И я уж совсем было собрался пожаловаться на это, но тут подошел анестезиолог, сам посмотрел на мой локоть, катетер оттуда убрал (сразу перестало болеть) и перенес его на вену кисти руки, да так, что я даже не почувствовал укола. Потом он меня опять долго допрашивал анамнез, начав, само собой с номера теудат зеута, потом «зачитал мне права» и дал подписать бумагу, которую я не читал. Возможно, так я отписал все свое движимое и недвижимое в пользу госпиталя.

Завезли в операционную, переложили на стол, насадили кислородную маску и ввели наркоз. Почему-то я решил не засыпать и лежал с открытыми глазами, удивляясь, как это меня столько времени наркоз не берет. В какой-то момент я решил, что хватит валяться просто так и стал озираться. Через некоторое время до меня стали доходить какие-то несоответствия моим представлениям об окружающей среде. Забавно, что первое, за что уцепился мозг – это был номерок над койкой. 20! Кто-то заменил номерок!

Правда, потом пришла другая идея: что я таки вырубился на некоторое время. Ага, постепенно фокусирующееся зрение сосредоточилось на противоположной стенке. Елы-палы, семь вечера! Меня не было два часа, но в сознании не было никакого разрыва, никакой «склейки». У меня был такой случай, когда оперировали мениск, но тогда я хоть ночь проспал после операции, и проснувшись совершенно забыл весь предшествующий день.

Подошли, повыдергивали из меня все проводки и трубки и повезли обратно. Жене хоть объяснили, чтобы раньше двух часов не ждала, и, когда привезли ужин на меня, и ей перепал стакан супчика. Когда-то, много лет назад, я, сидя у больничной койки сына в госпитале Ихилов, балдел от этой изгибающейся под коленями и меняющей положение спины системы, и от столика, который надвигался прямо перед больным, а теперь и сам отведал этих удобств. Поел офигенно перченное блюдо, переоделся и с некоторой натугой вернулся в женатое состояние - накатил на палец кольцо. Обратно-то оно шло легче...

Вышли из клиники, и я оценил обязательное требование приезжать на процедуру с сопровождающим – хорош бы я был за рулем после всего – наркоза и лечебного голодания с утра до вечера. Ничего не болело, но «водило» из стороны в сторону периодически. Вот, как важно иметь правильно обученную жену - с водительскими правами и опытом рулежки по дорогам России, Италии, Испании, Франции и Балкан.

В общем, все получилось по-израильски: медицина качественная, но организованная кое-как. Вот, на кой хрен я там проболтался с утра до вечера, отрабатывая взаимодействие щеки с подушкой на казенной койке. Сказали бы: приезжай к пяти вечера не жравши, ей-богу, приехал бы.   Но все равно им спасибо! Пуст безалаберно, но как-то по-доброму...